Вера Павловна была девицей схожих с Дмитрием Сергеичем взглядов, и ей вовсе не хотелось супружеского закрепощения. А ещё Вера Павловна видела иногда мистические сны. И вот приснился ей сон, в котором она сидела в сыром подвале, вместе с другими девушками, а потом к ней в подвал пришла некая потусторонняя сущность женского полу с непрерывно меняющимися лицами, представившаяся «невестой многих женихов и сестрой своих сестёр» и выпустила её на волю, плясать и веселиться, наказав при этом, чтобы Вера Павловна поскорее выбрала себе жениха из числа её, сущности этой, многочисленных кандидатов. «Хочу, чтобы мои сёстры выбирали себе мужей из числа моих женихов!» – сказала сущность Вере Павловне. Когда девушка рассказала Дмитрию Сергеичу этот свой сон, он сразу понял, что является одним из женихов многоликой сущности и, полный решимости «вызволить Веру Павловну из подвала», предложил ей заключить брак. Не обычный реакционный брак, в котором девушка переселяется из родительского «подвала» в «подвал» к мужу, чтобы рожать и воспитывать детей, а такой брак, в котором супруги свободны ходить налево и направо, вступая в связи с кем пожелают, и ничем друг другу не обязаны – в брак «новых людей». И Вера Павловна, будучи по духу и сама из «новых», конечно же, согласилась.
И стали они жить как прилично «новым людям». Сняли квартиру на Васильевском острове, в которой расселились по разным комнатам, заведя правило: не входить в комнаты друг к другу без разрешения и не задавать друг другу лишних вопросов. Чтобы содержать жену, Дмитрий Сергеич бросил учёбу в медицинской академии, где учился до женитьбы, и стал перебиваться случайными заработками – репетиторством и переводами. Вера же Павловна, узрев очередной мистический сон, в котором ей снова явилась многоликая сущность и дала наставления – как дальше жить и что делать, открыла швейную мастерскую.
Дело у Веры Павловны пошло. Вначале она наняла несколько швей, с которыми вместе шила одежду на заказ, там же, на съёмной квартире. Потом, когда штат работниц увеличился, она сняла отдельное помещение, гораздо больше первоначального, в котором устроила то, что позже станут называть «кооперативами», заодно с общежитием. То есть, у трудившихся в мастерской женщин, как в овэновской общине, было всё общее – стол, кров, досуг, и, чтобы от первого, второго и третьего перейти к главному – к работе, достаточно было пройти в соседнюю комнату. Доходы при этом швеи делили поровну, в складчину покупая всё нужное и даже нанимая кухарок и бухгалтеров, а Вера Павловна была у них за предводительницу. Заказами прогрессивное предприятие нового типа и по совместительству кузницу «новых людей» обеспечивала хорошая подруга Веры Павловны француженка Жюли Ле-Блядье – бывшая парижская проститутка, которую в Петербург привёз состоятельный любовник, полковник, содержавший её уже несколько лет. Ведущая беспечную жизнь содержанки, Жюли бывала во многих петербургских домах, где и рекомендовала мастерскую подруги; и ни одна из тех дам, которые раз заказывали что-либо у Веры Павловны, не уходила уже к другим портным.
В общем, жили Дмитрий Сергеич с Верой Павловной четыре года. И даже отношения между странными этими супругами на некоторое время приобрели характер нормального – то есть такого, какое бывает у обычных, а не у «новых» людей – супружества. Мастерская Веры Павловны давала твёрдый доход, да и Дмитрий Сергеич, наконец, нашёл себе работу – поступил на службу в контору к одному фабриканту. Так что, нужды в средствах, как попервóй, супруги не испытывали. А потом приснился Вере Павловне новый мистический сон, из которого она поняла, что вспыхнувшая, было, в ней любовь к мужу – не настоящая любовь, а лишь благодарность за «вызволение из подвала», и что любит-то она по-настоящему не его, а его друга Александра Матвеича Рамзанова…
Сей Александр Матвеич был, как читатели уже наверное догадались, тоже из «новых людей». Мещанин – сын писца уездного суда, в отличие от друга, он таки закончил медицинскую академию и стал сначала врачом в гошпитале, а потом и профессором в академии. Как и друг, Александр Матвеич был чужд безнравственной и реакционной похоти к девицам, а ту, что имел, сопрягал с высоким нравственным чувством. Так, к примеру, ещё будучи студентом, встретив однажды чахоточную проститутку и алкоголичку, он уплатил её долги хозяйке публичного дома, в котором оная служительница Афродиты непосильно трудилась, вылечил её от чахотки и отучил от пьянства, и только после стал с ней сожительствовать. Разумеется, «свободно», не обременяя бывшую гетеру реакционными узами брака и какими-либо обязательствами. Они прожили вместе два года, прежде чем расстались. К слову, барышня та потом трудоустроилась в мастерскую к Вере Павловне, но речь не о ней… Был Александр Матвеич не просто другом Дмитрия Сергеича, а другом семьи, и был влюблён в Веру Павловну. И потому, как только узревшая мистический сон симпатия его объяснилась с мужем, охотно занял его место.