Зрители решили, что шоу продолжается и настала пора спецэффектов. Зааплодировали.
Массмедийкин не слышал аплодисментов, он смотрел на явление в небесах и не понимал: неужели он сам вызвал, набормотал себе эту женщину? Или кто-то другой, владевший большими средствами, смог организовать такой аттракцион… Он присмотрелся к знакомому лицу и вдруг узнал ее: это же Лиза, его Лиза, попала на такой большой экран!
«Лиза, девочка моя», — прошептал он. «Это моя детка, это Лиза!» — принялся объяснять он стоящим рядом охранниками. Но они его не слушали, продолжая наблюдать природные аномалии… Тогда он бросил их, сделал шаг, другой, чтобы остаться с ней наедине.
«Лиза, — сказал он кротко, — я так скучал по тебе… Что ты делала все это время? Снималась? Кто этот режиссер? Кто снял это кино?»
Лиза слушала его и молчала.
«Лизочка, — произнес он ласково, — я… я дурак, никогда не говорил тебе, ты… ты самое прекрасное, что я когда-нибудь видел… Веришь?»
Она улыбнулась ему и стала удаляться, поднимаясь все выше.
Он испугался и побежал за ней по авансцене: «Не покидай меня. Будем стареть вместе… будем болеть вместе… я умираю от любви, Лиза!»
Но Лиза его уже не слышала. Она исчезла.
Он остановился, постоял еще мгновение, глядя в небо, и вдруг обмяк всем телом, будто разом что-то лопнуло у него внутри… Потом медленно повернулся к стоящим на площади, зашатался и рухнул.
Я схватила Винни за руку и потащила за собой: «Он сейчас умрет, я не хотела этого! Идем к нему!»
Пока мы протискивались сквозь толпу, в атмосфере стало твориться что-то невероятное: небо налилось свинцом, откуда-то прилетел ураганный ветер. Он поднял на воздух праздничную мишуру сорвал плакаты и листья с деревьев, повалил часть декораций. Перепуганные артисты и зрители забегали, засуетились в поисках укрытия. Когда мы добрались наконец до сцены, на ней уже никого не было.
Винни запрыгнул первым и с трудом удерживаясь на ногах под порывами ветра, протянул мне руку. Не успела я вскарабкаться, как грянул гром. Гигантская молния расколола небо на две половины и вонзилась в землю. Я оглянулась — молния сверкнула еще раз и ослепила меня своей вспышкой.
«Стоп, снято!» — зазвучал надо мной чей- то голос. Наступила полная темнота. И все исчезло.
Не знаю точно, сколько времени прошло, пока я смогла различать какие-то силуэты.
«Эй!» — позвала я Винни. «Что?» — отозвался он откуда-то сверху. Я пригляделась и увидела его сидящим на чем-то большом и круглом, похожем на Луну. «Где мы?» — спросила я его. Но он не ответил. «Ты что там делаешь?» — крикнула я. «Ползи сюда, здесь очень удобно!» — ответил Винни, устраиваясь. Я поползла. Там оказалось и правда очень удобно. Но страшно. «Я боюсь!» — честно призналась я.
«Чего? Я уже здесь!» — сказал чей-то голос. Это не был Винни. Это был кто-то третий.
«Эй, кто там? Богородский?» Я прислушалась.
Никто не отвечал.
Я снова повторила: «Эй, Богородский… Бого…» Не успела я договорить, как кто-то вздохнул.
«Бог…» — начала было я и замолчала.
Прошло еще несколько минут.
«Как ты думаешь, — спросила я Винни, — мы уже умерли?»
«Какая разница, — мы вместе!» — ответил он.
Я не знаю, что с нами произошло. Был ли это конец телевизионной жизни или земной жизни вообще, но я прошу…
Прошу, если кто-нибудь нас слышит… Засвидетельствуйте наши мысли и чувства. Как я свидетельствовала о том, что случилось с Лизой.
P.S.
И не думайте, что если вы зарываете человека в землю, он перестает любить. Он любит еще сильнее.
