Никто не упрекнет меня, если я брошу все это и стану тренером. Гораздо более приемлемое занятие для бывшего жокея, по общему мнению. Разумное, практичное решение взрослого человека, с прицелом на обеспеченную старость. Лишь я... и Тревор Динсгейт будем знать настоящую причину. Меня ждала долгая жизнь, под грузом этого знания.
Она меня не привлекала.
На следующее утро, в семь тридцать я вышел во двор в скаковых бриджах, ботинках и плотной футболке. Несмотря на ранний час, воздух был теплый и шум, суета и запахи, доносящиеся из конюшни, встряхнули меня, слегка приподняв настроение.
Мартин, со списком в руках, прокричал мне приветствие, и я подошел посмотреть, что за лошадь мне уготовлена. Стоявшая рядом с ним пятилетка годилась под мой вес, так что, скорее всего, ее он мне и выбрал.
Конюх Флотиллы вывел жеребца из денника, я проводил его восхищенным взглядом и повернулся к Мартину.
— Ну, давай, — сказал он, лукаво прищурившись.
— Что?
— Бери Флотиллу.
В изумлении я развернулся к жеребцу. Его лучший скакун, надежда на Дерби, и я — однорукий и не в форме.
— Не откажешься ведь? Десять лет назад он достался бы тебе по праву. Мой жокей сейчас в Ирландии, уехал на скачки в Каррах, так что либо ты, либо один из конюхов, так по правде сказать, лучше уж ты.
Я не стал спорить. Дары небес не отвергают. У меня мелькнула мысль, что он слегка рехнулся, но если он этого хотел, то я тем более. Он подсадил меня в седло, я подтянул стремена под свой рост и ощутил себя изгнанником, вернувшимся на родину.
— Шлем хочешь? — спросил он, рассеянно оглядываясь вокруг, словно ожидая увидеть его лежащим наготове на асфальтовой дорожке.
— Обойдусь.
Он кивнул.
— Ты его и не брал никогда.
Мартин сам был в неизменной клетчатой кепке, несмотря на жару. За исключением скачек, я предпочитал обходиться без шлема, мне нравилось чувство легкости, ветер в волосах и всякое такое.
— Как насчет хлыста? — спросил Мартин. Он знал, что я не ездил без хлыста. Хлыст помогает жокею удерживать лошадь в равновесии и скакать прямо, достаточно коснуться им плеча. По необходимости, хлыст перебрасывается из руки в руку. Я взглянул себе на руки и подумал, что вполне вероятно уроню его, а сейчас это было недопустимо.
— Нет, пожалуй, — качнул я головой.
— Ну и ладно. Тогда поехали.
Со мной в середине, вереница вышла со двора, направляясь вдоль тихих улиц через центр Ньюмаркета на север, к широко раскинувшимся рабочим дорожкам Лаймкилнз. Мартин на своей пятилетке подъехал ко мне.
— Разогрей его на бодром кентере три фарлонга, а потом пройди милю по полю рядом с Гулливером. Это последняя резвая работа Флотиллы перед Данте, так ты уж постарайся, ладно?
— Постараюсь, — кивнул я.
— Подожди, пока я подъеду вон туда, чтобы смотреть, — показал он.
— Угу.
С довольным видом он направился к месту хорошего обзора в полумиле от старта.
Я намотал левый повод на пластиковые пальцы. Мне очень не хватало обратной связи от лошадиного рта. Если неверно оценить натяжение поводьев, то легко неуклюже перекосить трензель и нарушить равновесие лошади. Правый же повод ожил в моей руке, я разговаривал по нему с Флотиллой о том, куда мы направляемся, как именно и с какой скоростью, и Флотилла отвечал мне. Тайный язык, понятный нам обоим.
Только бы не наломать дров, думал я, только бы мне удалось проделать то, что я тысячи раз проделывал раньше, вспомнить старые навыки, пусть и без руки. Если я не справлюсь, это может стоить Флотилле победы что в Данте, что в Дерби, что в остальных скачках.
Парень верхом на Гулливере кружил рядом в ожидании сигнала, отвечая на мои реплики лишь хмыканьем да кивками. Я спросил, не ему ли достался бы Флотилла в мое отсутствие, и он ворчливо подтвердил мою догадку. Ничего, подумал я, настанет и твой черед.
Вдали Мартин махнул рукой. Парень на Гулливере тут же его выслал и набрал скорость не дожидаясь, пока я поравняюсь с ним. Ах ты засранец, подумал я. Делай что хочешь, но я проведу Флотиллу на резвости, соразмерной с дистанцией и обстановкой, и к черту твои истерики.
Скакать было абсолютное удовольствие. Внезапно все стало как прежде, словно я и не прекращал никогда, и не терял руки. Я пропустил левый повод через протез в правую ладонь и чувствовал вибрации с обеих сторон трензеля, и если это был и не лучший стиль, когда-либо виденный на Пустоши, то, по крайней мере, я ничего не запорол.
Флотилла прошел по травяному полю сбалансированным рабочим галопом и легко поравнялся с Гулливером. Почти всю оставшуюся дистанцию я оставался вровень с другим жеребцом, но поскольку Флотилла был явно сильнее, за шесть фарлонгов до финиша я ускорился и завершил милю в быстром, но не утомительном темпе. Он в прекрасной форме, подумал я, замедляя его в кентер. В Данте он себя хорошо покажет. Флотилла произвел на меня отличное впечатление.