— А почему вместо того, чтобы портить соляные копи, — удивленно спросила я, — не добывать соль самим, чтобы Испания могла продавать ее другим странам? От этого все только выиграют, поскольку корона получит свой доход от налогов, а добытчики соли заработают свои мараведи.
— Ты многого не знаешь о жизни, Мартин, — лукаво произнес Родриго. — Тебе следует знать, что король хочет всеми средствами повергнуть этих мятежных фламандцев, чтобы сохранить единство империи, так что помимо войны, которую ведет армия, он закрыл для них рынки и запретил торговать с Испанией. Лишь в нынешней войне потратили уже больше трех с половиной миллионов дукатов [30], эти деньги поступают от доходов казны, и потому королю вечно не хватает средств на подданных, у него нет денег и приходится занимать у европейских банкиров. Более того, Испании не хватает мужчин для армии и флота, не хватит никаких отцов, братьев и сыновей, ни детей, ни родителей, чтобы их насытить. Мы потеряем Фландрию, Мартин, в этом можешь быть уверен, но тем временем Испания снова и снова будет ее разрушать, как уже и происходит, и возможности для выгодной торговли, как здесь, в соляных копях Арайи, оказались в руках людей более сообразительных, чем мы. Предложи губернатору Суаресу де Амайе, чтобы отправил своих людей работать на соляных копях, и он ответит, что не может, потому что должен добывать жемчуг и не располагает людьми для защиты от фламандских пиратов, ведь сам король требует от него как можно больше жемчуга для казны и не присылает ни солдат, ни кораблей, ни оружия в достатке. Так что, Мартин, мы потеряем Фландрию, потеряем соль Арайи, потеряем империю, а Испания навсегда останется банкротом.
— Хватит, Родриго! — голос моего отца прозвучал как гром от той грозы, которая только что снова разразилась над нашими головами. — Я тебе много раз твердил, что не желаю выслушивать эти причитания! За работу! Отходим курсом на Маргариту. На обратном пути зайдем в Куману.
Клянусь, что те годы бесконечной работы, контрабанды, ссор с фламандцами из-за оружия (им вечно было мало табака), страха перед законом, тайных встреч с Бенкосом, торговли с плантаторами, плаваний вдоль побережья Твердой Земли, что в хорошую погоду, что в плохую, постоянной боязни наткнуться на английских пиратов с грузом табака для Мушерона из Мидделбурга, который играл роль посредника между нами и капитанами гукоров, или же встретиться с властями или другими знакомыми торговцами, будь то друзья или враги, включая и королевских таможенников, клянусь, что те годы для всех были крайне сложными, но несмотря на это я должна тайно признаться, что они также были для меня самыми радостными и полными приключений, и по сравнению с годами, проведенными в Толедо, я чувствовала себя счастливейшей из женщин, наслаждаясь свободой и равноправием и возможностью жить такой же полной опасностью жизнью, как и все вышеназванные персоны. Мои чувства, вероятно, были похожи на то, что ощущали беглецы короля Бенкоса, когда стремились из рабства к свободе болот и гор.
Однако для моего отца дела обстояли по-другому. Он немало заработал, без сомнений, но состояние его духа, прежде радостное, стало горьким, нрав ожесточился, а вести он себя стал, как усталый старик. Матушка (сеньора Мария) так за него переживала, что окружила его излишней, почти материнской заботой, накликав его гнев, на который он стал теперь скор, и вызывая многочисленные ссоры, от которых я сбегала через кухонную дверь вместе с Мико, маленькой старой обезьянкой, которую тоже пугали крики хозяев.
Каждые четыре месяца мы посещали Мельхора де Осуну, чтобы заплатить ему положенную треть суммы, и я обещала себе, что однажды спасу отца от этого пройдохи, хотя, поскольку теперь у нас водились деньги, нам не сложно было выплачивать требуемые двадцать пять дублонов. Не то чтобы мы купались в роскоши или стали такими же крупными торговцами, как братья Курво, кузены Мельхора, с чьей славой я познакомилась на рынках и в городах Твердой Земли, но все же жили мы хорошо, если не считать того, что мы постоянно опасались, что нас раскроют. Ради этого контракта мы забросили всю остальную торговлю и покупали только табак, так что скоро разнеслась молва, что сеньор Эстебан стал контрабандистом. У нас оставалось совсем немного времени, и единственное что имело значение — это отсрочить то мгновение, когда власти и альгвасилы найдут достаточные доказательства против нас или готовых говорить свидетелей.
На Санта-Марте, что вполне естественно, все соседи (за исключением губернатора) знали о перемене в интересах отца, хотя настолько его уважали, что никогда не болтали об этом. Поскольку меня считали его сыном и в основном любили, многие горожане подходили ко мне, чтобы сообщить завуалированными фразами, что им нет дела до того, чем занимается мой отец, так что они ничего не знают и не скажут. Чтобы не закрывать лавку, матушка посадила туда одну из своих девушек и тайком покупала товар у торговцев, посещающих бордель.
30
Три с половиной миллиона дукатов примерно соответствуют 175 миллионам евро. Кроме того, в 1600 года в Испании (без Португалии) насчитывалось менее десяти миллионов жителей.