Что-то похожее было в детстве, когда начинал болеть зуб. Сколько ни откладывай – конец в виде зубоврачебного кресла неизбежен, и чем дольше тянешь, тем хуже потом будет.
В конце концов он дошел до того, что его стала пугать темнота, и он включил в комнате весь свет, что там был, поставил какой-то боевик и пялился в него, не понимая ничего из того, что там происходило. Появилась идея поехать к Уонгу, но импотенция была абсолютная, и в таком состоянии и ничего не хотелось, и было опасно – когда трахаешься без радостного возбуждения, без эротических восприятий, то очень легко кончить, а какие сейчас могут быть эротические восприятия… И все же он набрал Уонга.
– Мне нужно сейчас отвлечься, Уонг. Просто отвлечься на что-нибудь блядское, у меня сегодня сложный эксперимент… нет, не спрашивай, неважно, ты не поймешь, это важный опыт в лаборатории… да, генетика… да, типа экзамена, нужно просто отвлечься, хотя от волнения у меня ничего не стоит… хорошо.
Спустя пятнадцать минут он уже шел по подвалу, сопровождаемый одним из подручных Уонга. Он дал себя привязать к станку, после чего парень что-то стал делать непонятное с его попой – он явно что-то всунул внутрь, но когда его манипуляции окончились, Андрей ничего необычного не чувствовал. Затем на него одели темные очки, и куда-то покатили. Чьи-то руки потрогали его за попу, за член, и раздался приглушенный женский голос.
– Здесь, во Вьентьяне, люди живут бедно. Не у всех есть возможность купить проститутку, но ебаться все хотят. И уж тем более редко кому удается трахнуть белого парня, и когда Уонг приглашает на бесплатную раздачу, приходят многие – и парни с рынка, и студенты, и просто уличные пацаны – все могут трахнуть беззащитную попу и никого не интересует – почему здесь этот белый парень и почему его попа для всех доступна. Но у тебя тоже будет свое развлечение…
Она прикоснулась к очкам и что-то щелкнуло. Неожиданно перед его глазами возникла странная картина. Это был монитор, но что именно на нем было, Андрей никак понять не мог.
– Камера установлена в твоей попе. Она совсем маленькая, и даже если чей-нибудь член будет тыкаться прямо в нее, никто ничего даже не почувствует. Там же лампочка – тоже маленькая, но яркая. Ну давай, парень, развлекайся!
На мониторе была его попа изнутри! Кто-то жадно схватил его сзади, и тут же что-то горячее и твердое стало протискиваться в его попу, и словно на огромном экране перед собой он видел весь процесс в мельчайших деталях – складки кожи впереди стали раздвигаться, и показалась кажущейся огромной головка хуя в презике. Она резко помчалась прямо на него, и он даже инстинктивно дернулся назад. Камера была установлена так, что вид был немного сверху, так что он видел не только головку, но и уходящий вдаль весь член. Головка замерла ненадолго, подрагивая, потом унеслась вдаль, потом ударила снова, и сочетание ощущений с картинкой того, как хуй трахает его в попу, возбуждало больше, чем он мог предполагать. Тот, кто его трахал, сильно ухватился за его бедра и стал засаживать все быстрее и быстрее, подходя к оргазму, и вдруг головка застыла перед ним, сильно пульсируя, и Андрей увидел, как презик изнутри стал наполняться спермой и разбухать.
Хуи были средние, большие, маленькие и очень маленькие – все они втискивались в его попу и начинали быстро дергаться, и иногда уже спустя две-три секунды вид головки под натянутым презиком начинал скрываться под наплывающей спермой.
Уонг не ошибся, и, возвращаясь к себе в номер, Андрей чувствовал себя намного спокойнее, но как только он вошел в номер и посмотрел на кровать, тревожность снова стала наползать.
Открыл книгу. Бесполезно. Доходя до конца фразы, он забывал ее начало. Закрыл. Стал ходить по комнате. Качалка! Вот оно, спасение. Он схватил голографический видеоплеер, выскочил из номера и побежал к качалке. Включив боевик, он присосался к тупому "экшн", ухватился за рычаги и начал нагружать мышцы. Решение оказалось правильным – уже через час тело приятно болело от нагрузок, эмоциональное состояние почти совсем выровнялось, а под тренажером накапала целая лужица пота – качаться в таком климате могут только истинные фанатики. Зато несомненный плюс – качалка всегда свободна:)
За ужином удалось немного отвлечься за книгой, и даже появилось легкое предвкушение предстоящего эксперимента.
Плюхнувшись в постель, он лег на спину, закрыл глаза и стал погружаться в привычную расслабленную неподвижность.
Когда сознание после кратковременного привычного размытия привычно же снова сфокусировалось, по лицу Джейн Андрей понял, что что-то идет не так. И потребовалось немного времени, чем его ни измеряй, чтобы понять – что именно не так. Они были не в бункере. На расстоянии сотни метров стоял густой смешанный лес. Под ногами – сочная, пушистая зеленая травка. На другой стороне – излучина неширокой речки, за которой возвышалась крутая горная гряда. Это было настолько реально и четко, что Андрею потребовалось усилие, чтобы понять, что у него всё-таки, к счастью, не амнезия. Джейн была насторожена и внимательна. Молча показала ему открытую ладонь, мол "жди", и стала поворачиваться вокруг своей оси, скашивая глаза. Андрей стал делать то же самое, но ничего не изменилось. Когда он снова вернулся в прежнее положение, Джейн уже была не одна – рядом в непринужденных позах на травке валялись двое мужчин, две девушки помладше и две – постарше. Сразу за их спинами копошились совсем мелкий пацан и девчонка. Тот мужчина, что был повыше, подманил его рукой, и когда Андрей подошел, жестом пригласил его сесть рядом.
– Твой план имеет свои преимущества, – без предисловий, словно продолжая когда-то начатый разговор, произнес второй мужчина. – Что насчет наслоения?
– Предвосхищение удалось наложить постоянным фоном за девять дней.
Отвечая ему, Джейн, казалось, никак не могла выбрать – на кого ей пялиться. Она переводила взгляд с одного на другого, и несмотря на то, что ее глаза сейчас представляли собой озерца мерцающего огня, что-то в выражении ее лица подсказало Андрею, что Джейн очень взволнована.
– Потом я решила наслоить симпатию.
– И как?
– Еще восемь дней. Саму по себе симпатию порождать очень просто, но сложен сам процесс совмещения. Как только внимание уходит на симпатию, то оказывается, что привычка поддерживать фон предвосхищения слишком слаба, тем не менее я решила продолжать, так как была уверена, что добьюсь своего.
– Ты всегда добиваешься своего:), – улыбнулась одна из девушек.
– Сейчас да, Серена. – Серьезно кивнула Джейн. – Просто я не ставлю нереальных задач, и я научилась многому.
– Что дальше? – Продолжил мужчина?
– Дальше я стала наслаивать зов, но самопроизвольно стало возникать наслаждение, и когда я наслоила зов, то в комплексе оказалось сразу четыре составляющих, включая наслаждение. Больше я пока ничего не успела.
– Сложно удерживать сразу четыре слоя? – Спросила другая девушка.
– Нет. Мне кажется, тут есть две вещи, которые друг друга… уравновешивают, что-ли. С одной стороны, действительно еще слаба привычка постоянно испытывать один или тем более два и три озаренных фона одновременно. С другой стороны, они сами резонируют друг с другом, словно зацепляются.
– Все верно, так и должно быть. – Мужчина встал и оглянулся. – Сейчас я немного нарушу твои планы, Джейн. Хочу провести для тебя и Андрея… небольшую экскурсию.
Мужчина, что повыше, рассмеялся.
– Экскурсовод Бодхи…
– Скорее проводник, – кивнул тот, – а экскурсоводом побудешь ты, Томас.
Они стояли на верхушке большого холма, полого спускавшегося к морю. Холмы, один за другим, покрытые травой и редкими деревьями, уходили вдаль. Море было совсем близко, может быть метрах в пятидесяти, и они чувствовали его запах и слышали плеск волн.
– Это не ОС и не ВТО, если вы ее не поняли, – обращаясь к Джейн и Андрею, сказал Томас. – Это просто другой мир. Мы называем его миром акранцев. Серена и Берта здесь уже свои, а вы пока нет, поэтому океан внимателен.
Он кивнул в сторону моря, и Андрей увидел, что прямо напротив них появились волны. Двигались они очень странно, словно зависая несколько дольше того, что должно было быть.