– Запахните разрез и присматривайте за входом.
Два воина тут же кинулись исполнять негромкий приказ Мартоса, пока их предводитель неторопливо обходил пленного спереди. Тот вздрогнул под беспощадным взглядом вотадинского князя, и Марк немедленно усилил хватку, чтобы не допустить крика о помощи. Впрочем, по тому, как старик вжался Марку в грудь, чувствовалась полная покорность судьбе и инстинктивное желание оказаться подальше от кошмара, который развертывался перед ним наяву. Мартос вскинул нож и принялся в такт словам прихлопывать лезвием по щеке старика.
– Аэд. Не тебя мне надо, хотя для начала сойдет. Я пришел за твоим хозяином, а наткнулся на древнюю тварь, которая гадит своим ядом прямо в голову Кальга. Не сомневаюсь, это ты его надоумил бросить мой отряд под копыта римской кавалерии в битве при Белой Крепости, чтобы они нас порубили в отместку за гибель своей когорты. Но почему? А чтобы убрать меня с пути, чтобы Кальгу никто не мешал прикончить моего дядю и прибрать к рукам наш край. – Он упер кончик лезвия в дряблый мешочек под нижней челюстью Аэда и давил до тех пор, пока на морщинистую шею и одежду советника не брызнула кровь. – Так что сейчас я князь без народа, за что тебе спасибо. Моя семья либо полностью перебита, либо выносит такие страшные муки, что пожелать им я могу только смерти. Не трать время на свои обычные увертки, потому что если я не получу быстрый и точный ответ, то вспорю тебе брюхо и пущу в таком виде гулять. Кальг. Где он?
Друст во второй раз рассмеялся в лицо Кальгу. В его глазах метались искры веселого недоумения.
– Страну вотадинов? Мне?! С таким же успехом ты мог бы посулить луну. – Он повернул голову к своим людям и показал в сторону северной линии тына. – Уже брезжит, пора уходить. Эй, ты! Быстро с донесением на холм. Пусть отворяют заграду, и чтоб отряд был готов к маршу!
Вновь обернувшись к Кальгу, он упер руки в боки:
– Вотадины давно смотрят латинянам в рот. Их бабье, что почище, обвешалось украшениями с юга, а мужчины разжились мечами, чья кромка куда острее, чем у наших местных поделок. Если мы займем Динпаладир, то уже через месяц заявится какой-нибудь легион, сметет катапультами тын, а нам всем перережет глотки. Латинянам нравится торговать с вотадинами, а через них и с остальными пентюхами как ты, так что не думай, что они запросто откажутся от легких денег. Словом, Кальг, нет. Ты в свое время прибрал себе вотадинские земли, вот сам и обороняй. А хочешь – уноси ноги да забейся в нору подальше, когда они снесут ворота и пожалуют по твою душу. Я-то хоть сейчас могу укрыться в своих наделах, за старым северным валом, и они меня не тронут, раз уж знают, что так им проще. Может статься, даже подарки пришлют, чтоб я не совал носа за вал и держался подальше от их дел. Но ты, Кальг, ты разрушал их форты и убивал их солдат. Можешь бежать хоть на край земли, они не бросят тебя преследовать. На твоем месте я бы…
Его глаза вдруг сузились на чей-то крик из-за спины хозяина стана. К этому звуку присоединился другой голос, и через мгновение воздух наполнился внезапными воплями агонии. Друст обернулся и проревел своим людям:
– Чего раззявились, олухи! Ломай ограду, пора убираться!
Первый же солдат-сельгов, что проник в шатер, умер беззвучно. Его глотку в один миг вскрыл охотничий нож вотадина, которого раззява оттолкнул, врываясь внутрь. Сельгов сделал еще пару-тройку шагов на ватных ногах, заливая грудь собственной кровью и шумно освобождая кишечник в штаны из грубой тканины, после чего наконец рухнул ничком на пожухлый дерн.
– Владыка! Там латиня…
Второй ратник еще откидывал входной полог, возбужденно выкрикивая тревожную весть, как убийца его соплеменника тычковым ударом всадил нож ему в живот, вспарывая подвздошие до хребта и вываливая на свет ком осклизлых кишок. Из перекошенного рта вырвался хриплый стон, и сельгов упал на колени. Мартос тряхнул побелевшего от ужаса старика.
– Все, уходим. Марк, отпусти-ка его…
Римлянин отшагнул назад, и Аэд еще толком не успел сообразить, что лицо обдал поток прохладного воздуха, как вдруг резкий толчок в спину послал его вперед, насаживая на нож Мартоса. По телу прокатилась волна резкой боли. Бросая взгляд вниз, Аэд увидел торчащую из живота рукоять, зажатую в могучей деснице вотадинского князя. В тот же миг Мартос протолкнул лезвие в нижний отдел брюшины, свирепо провернул и выдернул. Обтер клинок об одежду старика. Из раны хлынул теплый поток, и воздух заполнился металлическим привкусом крови с легкой протяжкой из свежих экскрементов. Старый советник согнулся пополам, не в силах даже простонать от страшной боли.