В ночь с 15 на 16 декабря генерал Соломатин повёл остатки своего корпуса на прорыв. Собрал в кулак всех боеспособных, уничтожил оставшуюся технику и ударил на запад. Навстречу ему на немцев наступала 154-я танковая бригада. Соломатин вырвался из окружения, потеряв 8000 человек убитыми и 150 танков.
Общие потери двух фронтов к концу операции «Марс», то есть к 20 декабря, — около полумиллиона человек и 1700 танков.
Ни одна из задач, сформулированных Жуковым, в ходе операции не была выполнена, никто за кровавую безрезультатную бойню не понёс ответа. Это был провал, преподнесённый как успех.
О том, как расходовался «человеческий материал» в этой операции, можно судить по легендарному 6-му Сталинскому добровольческому корпусу С.И. Поветкина из Сибири, упомянутому выше. «Ему не повезло с самого начала. К месту наступления он добирался по местам, уже выжженным войной, а поставить на довольствие его «забыли». На протяжении 170 километров давали от 400 до 750 граммов хлеба. Появились больные от истощения, были случаи смерти от «паралича, сердечной недостаточности». Когда корпус пришёл на место, истощённых людей откармливали в срочно созданных «домах отдыха». И вот этот немного отдохнувший корпус, включённый в состав 41-й армии, 25 ноября при поддержке танковых подразделений 1-го мехкорпуса пошёл на прорыв немецкой обороны. По воспоминаниям участников боёв, не все бойцы имели оружие. Они должны были добыть его в бою. Не у всех была маскировочная одежда.
Место для прорыва было выбрано неудачно: узкая долина шириной с километр, господствующие высоты над которой занимали немецкие части. Сегодня в «долине смерти» под городом Белым над могилой 12 500 бойцов стоит часовня. Потери были такими большими, что из-за угрозы срыва наступления в прорыв был введён раньше намеченного весь 1-й мехкорпус.
Для справки. Согласно точке зрения авторов книги «Гриф секретности снят. Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование» (Под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: Воениздат, 1993), «безвозвратные потери Красной Армии в 1942 году составили 3 миллиона 582 тысячи человек. Генерал Д. Волкогонов оценивал их в 5 миллионов 888 тысяч человек. Современные исследователи на основе архивных данных оценивают наши потери в 1942 году в 7 миллионов 150 тысяч человек».
Немцы за весь 1942 год потеряли 519 тысяч солдат и офицеров, то есть на одного убитого немца наши полководцы клали 13 советских.
Бойцы и младшие командиры Красной Армии под Ржевом свой воинский долг исполнили до конца: своими жертвами (10 тысяч убитых и раненых в сутки!) они оттянули дивизии Вермахта от Сталинграда, помогая обеспечить там победу, себе же заработав почти забвение.
Нет, нам нельзя забывать Ржевскую битву!
В январе 43-го
На фоне громких успехов сражения под Сталинградом события на Ржевско-Вяземском выступе зимой 1942—1943 годов выглядели в сводках Совинформбюро менее ярко. Но для бойцов и младших командиров Красной Армии под Ржевом их бои, их ратный труд, кровь и тяжёлые потери были не менее весомы, чем там, на юге.
Спустя много лет после 1942 года Георгий Жуков в оправдание неудач под Ржевом писал: «Разбираясь в причинах неудавшегося наступления войск Западного фронта, мы пришли к выводу, что основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта для нанесения главного удара... В данном конкретном случае не было учтено влияние местности, на которой была расположена немецкая оборона, хорошо укрытая за обратными скатами пересечённой местности».
Вот как! Немецкие генералы свои неудачи сваливали на «генерала-зиму», а наши — на плохую местность. Как тут не вспомнить Александра Васильевича Суворова, ответившего однажды на замечание одного завистника по поводу побед Генералиссимуса: «Помилуй Бог! Помимо удач ещё и умение надобно!» Под Ржевом этой малости — умения — у отъявленного нациста, зато опытного военачальника Вальтера Моделя оказалось больше, чем у советских полководцев. Впрочем, маршал Николай Крылов честно, в отличие от некоторых великих полководцев сталинской эпохи, признавал: «Что греха таить — в сорок втором мы ещё не умели воевать и управлять войсками так, как научились потом».