Верно, что «восток — дело тонкое». Не все из наших сразу это усвоили. Если ты Воин и «профи», то без нужды не применяй тактику «тотального боя», умиротворяя морем огня и свинца всё, что шевелится в очаге сопротивления. А заодно уничтожая нехитрое имущество и инвентарь небогатых афганцев.
«Крутых», но не Воинов, своих и чужих, афганцы непостижимым образом распознавали, делали выводы, преломляя их через кодекс «аскера», презирали их и по отношению к ним вполне законно «беспредельничали».
Как только колонна машин останавливается где-нибудь, даже в пустынном месте, мгновенно как из-под земли возникает местный пацан или взрослый: «Командор, что хошь? Командор, что нада?». И предлагает всякую мелочь, вроде жвачки или апельсинов. Торговля — несмотря ни на что. И не вздумай шлёпнуть пацана по затылку или отнять апельсины: рано или поздно именно тебя или твою машину будут бить. Местные чётко различали, кто настоящий Воин и среди «шурави».
Результат: на каких-то наших переговорах с местными жителями присутствовал, как потом узнали, переодетый полевой командир Файзулло. Тогда впервые Касьянов услышал в свой адрес: «А мы тебя знаем, командор Ильяс. Ты Воин, всё нормально». То есть рота Касьянова в глазах населения была в разряде «профи». И он спокойно ходил с ротой по трассе, а через Герат — на одной машине. Но если с трассы сошёл и двинулся внутрь «зоны войны» — тут и ему не было бы поблажки, тут война шла насмерть, тут — кто кого. Убьют или подранят — можешь лишиться головы в буквальном смысле. Но вне зоны, «на всякий случай», роту никогда не били.
Своя мораль, своя военная этика, вытекающая из древней многовековой культуры Востока...
«Будьте уверены, что в этой стране вам никогда не удастся выполнить колониалистские планы вашего правительства — наш героизм хорошо известен всему миру, и вам тоже. Не обманывайтесь своим успехом в войне против германских нацистов: там вы вели справедливую войну, здесь же справедливую войну ведём мы!» (Национальный Исламский Фронт Афганистана. Обращение к советским оккупационным войскам. Начало 80-х годов).
Потери в роте были, в том числе невосполнимые. Разведчики боевую работу выполняли, разбиваясь на пары или тройки. У Ильи в апреле 86-го года погиб напарник сержант Василий Петров. Погибли хорошие друзья Сергей Келексаев, Александр Платицын, Анатолий Яшенко. Бывало, что подрывались с интервалом в несколько минут. Предшественник Касьянова комроты Андрей Борискин подорвался на противотанковой мине, и ему ампутировали правую стопу. Его вытаскивал старшина Анатолий Куровский и тоже подорвался, и тоже потерял правую стопу.
Испил свою горькую чашу и Илья Касьянов.
«По приказу правительства советские войска организованно пришли и организованно ушли. Во всяком случае, они уходили не так, как американцы из Вьетнама» (Махмут Гареев, генерал армии, президент Академии военных наук. Москва, 1998 г.).
21 ноября 1984 года взвод Касьянова получил задачу: найти проход в арыке, который по ширине и глубине больше напоминал канал, через арык провести две роты для блокирования и захвата базы моджахедов Равашац на западной окраине Герата. Спереди «духи» били из крупнокалиберных пулемётов, стрелкового оружия, безоткатных установок, стрелявших реактивными снарядами. Короче, обстановка была предельно жёсткой, а нашим приходилось идти вдоль арыка, повернув борт к «духам» — хорошая мишень. Идти надо по колее танка с минным тралом: метр вправо-влево — подрыв на минном поле.
Наконец проход нашли, трал пошёл на малой скорости и круто повернулся в этот проход. По ТПУ (танковое переговорное устройство) Касьянов командует своему механику-водителю рядовому Куклову следовать точно по колее и подправить машину левее на пол-трака. Механик «намертво» зажимает левую гусеницу, и машина, как пресс-папье, клюёт носом, выворачивается... и садится правой гусеницей на фугас.