Участник афганской войны бывший полковник Генштаба Виктор Баранец предупреждал; «Непонятная война — наихудшая из всех её типов... Самое большое преступление политиков — бросать свои войска в сражения, которых можно было избежать».
К этим словам трудно что-либо добавить участнику Афгана и Чечни, Герою России Илье Анатольевичу Касьянову.
Ноябрь 1999 года. В Твери хоронили Героя Российской Федерации подполковника Илью Анатольевича Касьянова. Он погиб в Чечне. Прощаться с ним пришло столь много людей, что Дом офицеров сразу не вместил всех. Илья был достойным русским человеком. Воином. Разведчиком. Защитником Родины. Таким его запомнили все, кто знал.
Мы познакомились на праздновании 10-летия вывода 40-й армии из Афганистана. Бросилась в глаза, конечно же, его Звезда Героя, чего у других не было, а затем какая-то мальчишеская улыбчивость на лице, старание не выпячивать своей персоны среди товарищей по службе, в толпе друзей. Удивило ещё в некотором роде философское осмысление им происходящего в стране и армии, что не часто услышишь из уст служаки-офицера.
В тот раз мы много говорили об армейской службе, судьбе офицера, судьбе армии в целом. Тревога слышалась в словах Ильи, тревога за состояние офицерского корпуса, от которого в конечном счёте зависит безопасность России...
Август 1999 года. Подполковник Илья Касьянов преподаёт свою специфическую дисциплину в учебном центре общевойсковой академии (бывшей имени Фрунзе), известном под названием «Выстрел». Наезжает домой в Тверь, выглядит молодо, свежо. Согласился ещё раз на встречу, снова говорили об армии, стране, о только что закончившихся событиях в Косово. Не скрывая, давал откровенные оценки.
«Мы пока слабы в военном отношении, пресса и официоз пытались немного эту слабость закамуфлировать, но это же очевидно!».
«У супердержав таков удел — друзья до тех пор, пока они сильны.
То, что к славянам относятся, мягко говоря, исторически как к конкурентам, — недружелюбно, с замаскированной подозрительностью, — факт. Это моя, правда, эмоциональная оценка, вынесенная из всего опыта общения с европейцами».
«По-моему, Балканы — это демонстрация силы. Репетиция была в Гренаде, генеральная репетиция в Ираке, а Балканы — наглядная демонстрация образовавшегося однополярного мира».
В те дни пресса информировала о событиях в Дагестане. Как знающий Кавказ человек Илья предвидел, что, если Россия Дагестан ваххабитам сдаст, он станет заповедником криминалитета. «В любом случае мы туда вернёмся, но с большой кровью и с большей, чем ранее, степенью осознания необходимости этого возвращения».
На вопрос, не было ли предложения съездить ему, специалисту, в Дагестан, ответил отрицательно. Зато сказал, что были другие предложения от эмиссаров сопредельных государств поступить к ним на работу для обучения офицеров по руководству своими специальными подразделениями. Предлагали месячные оклады в 1000 долларов при всём прочем содержании. Некоторые наши офицеры принимали предложения. У меня же несколько другие взгляды, надеюсь, что я ещё России пригожусь».
Затем мы, автор этих строк, и фотокорреспондент Валентин Стригин, попросили Илью сфотографироваться, да непременно со звёздочкой на его светлом цивильном пиджаке. Пошли искать удобные места. На набережной такое нашли. Видели бы вы, как смущённо Илья прикреплял Золотую Звезду, достав её с коробочкой из внутреннего кармана. Помучив, мы «отпустили» его, и Илья бережно снова упрятал Звезду внутрь, сразу превратившись внешне в улыбчивого молодого парня, решившего немного прогуляться по городу.
... Касьянов всё-таки поехал в Чечню снова. Дело разворачивалось серьёзное, и без него обойтись не могли.
Илья Касьянов повёл небольшой отряд своих слушателей на разведку. Их вычислили и дали по ним несколько залпов. Сразу полегли все. Илья, как рассказывают, в полубессознательном состоянии всё же дополз до своих. Но потеря крови была так велика, что врачи в полевом госпитале ничего не смогли сделать. Это было под Бамутом 8 ноября 1999 года. Ему было всего 38 лет от роду. Жестокая, страшная война не щадит лучших наших сынов.
