Ночь была особенной, наполненной одновременно страстью и нежностью. Михаил любил свою Нику в последний раз, он прощался с ней и хотел сохранить в памяти ее образ, ее любовь. Помнить и ощущать ее всю, пока он еще сохраняет разум.
Уважаемые читатели!
Маленькая просьба, подписывайтесь на автора, это позволит вам всегда быть в курсе событий
Глава 15. "Противовес"
Утром, как только первые лучи осеннего солнца лениво заползли в комнату, Михаил распахнул глаза и подскочил на кровати: «Как я мог заснуть! Я же не должен спать! Не должен! – он со страхом оглянулся по сторонам. В комнате все было по-прежнему. Вероника голая и счастливая сладко посапывала, трогательно обнимая подушку, и улыбалась во сне. Савельев с нежностью смотрел на любимую, и чем больше смотрел, тем светлее становилось на душе.
Мужчина внезапно понял, что больше не ощущает усталости, изматывающей тоски и впервые за все это время не слышит навязчивых голосов. Михаил удивился своему состоянию и даже порадовался, что теперь сможет уехать без проблем…., наклонился и осторожно поцеловал спящую Нику. Она сонно завозилась, и перевернулась на другой бок. Еще немного полюбовавшись на девушку, Михаил накинул на нее тонкий шерстяной плед и поднялся с постели.
Гладкий деревянный паркет приятно холодил босые ноги. Савельев потянулся, сделал несколько разминочных движений и почувствовал, как жизненная энергия забурлила в нем как раньше, хотелось «свернуть горы и поворачивать реки вспять». Для начала направился в ванную и только сделал шаг вперед, как тут же почувствовал резкую боль в ступне – в нее вонзилось что-то острое. Громким шепотом выругался, схватился за пострадавшую конечность, присев на самый краешек кровати. Михаил тщательно осмотрел пятку, вынул из нее маленький черный осколок и оторопел - глубокий порез затянулся у него на глазах. Савельев неверяще уставился на ногу, от раны не осталось и следа. «Что за черт! Опять галлюцинации!» – разозлился Михаил. «Но мне же было больно и я сам вытащил острую щепку?!». Мужчина до сих пор держал ее в руках и с недоумением разглядывал гладкий отполированный кусочек черного дерева, с заостренным краем. «Что это такое?». Он снова прислушался к себе и определил, что все также полон сил и прекрасно себя чувствует.
Пройдясь взглядом по комнате, Михаил заметил на светлом полу причудливый темный узор, состоящий из отдельных элементов. Савельев снова встал с кровати и подошел поближе к орнаменту, присел на корточки, изучая неожиданно появившийся феномен. Присмотрелся внимательней, взял один из фрагментов, повертел в руках и даже понюхал. «Похоже на кусочки дерева…», «Черное дерево!» - осенило его. Он стремительно поднялся и посмотрел на высокую ажурную тумбочку, где вчера оставил свой африканский подарок. На столике было пусто. «Господи, да это же амулет разорвало на части! Ничего себе!» - удивился Савельев. Оберег изготовлен из очень твердого и тяжелого дерева, и просто так разбить его невозможно.
Михаил аккуратно собрал осколки в непрозрачный пакет, затем вышел на кухню, там, в процессе приготовления кофе немного поразмыслил и позвонил своему бывшему преподавателю - Всеволоду Николаевичу Масленникову, чтобы проконсультироваться. После обмена взаимными приветствиями, уверениями в самом наилучшем расположении друг к другу, обмену новостями и прочими расшаркиваниями, приступил к самому главному:
- Всеволод Николаевич, мне очень нужна помощь по одному вопросу. Вы известный специалист по Африке, особенно, что касается всевозможных религиозных обрядов и суеверий, - справедливо польстил он ученому мужу и вкратце изложил историю о взорвавшемся обереге.
- Очень, очень, любопытно, - заинтересовался этнограф, - Миша, Вы не могли бы подъехать ко мне часикам к десяти, у меня будет перерыв между лекциями? Я хотел бы взглянуть на этот загадочный амулет, - предложил Масленников.
Савельев сразу же согласился.
На встрече ученый внимательно выслушал сумбурное повествование Михаила о злоключениях этнографов в Папуа и о туземном проклятии.
- Что же Вы раньше - то ко мне пришли? Мы бы обязательно вместе, решили эту проблему. Можно было и других коллег привлечь! – воскликнул преподаватель взволнованно, поглаживал рыжеватую шевелюру.