Он благодарно кивнул, и она наградила его поцелуем с привкусом клубничного джема.
Он следил за ней в зеркало заднего вида. Она стояла на крыльце и махала ему вслед. Он знал ее. Она не войдет в дом, пока машина не исчезнет из виду.
Первые полчаса пути у Сэма кружилась голова. Он чувствовал себя так, словно наглотался камней, осевших в желудке прокисшим комом. Он еще не отъехал от дома, но уже тосковал по Лайзе.
Он опустил козырек, на котором была приклеена его любимая фотография Лайзы. Сонная, улыбаюшая ся, родная. Он коснулся ее, обвел лицо и снова поднял козырек.
Вчера вечером они поссорились. Лайзе пришлось мчаться в больницу, чтобы осмотреть пациента с язвенным кровотечением, но она не нашла в шкафу чистую рубашку.
— Господи, если бы вся моя одежда была здесь, не пришлось бы каждый раз устраивать этот цирк! — выпалила она. И тут же замолчала.
В итоге она натянула голубую футболку Сэма, а поверх — рубашку от больничного костюма.
— Какая ты хорошенькая! — польстил Сэм, но Лайза хмурилась и не смотрела на него.
Застегнула пальто, зашнуровала кроссовки. И повернулась к нему.
— Что мы делаем? — тихо спросила она. — Чего ты боишься?
— Я не боюсь.
— В самом деле?
Она подняла с дивана газеты.
— Вот здесь раздел операций с недвижимостью. Хочешь взглянуть? Квартира с тремя спальнями. Целый дом. Белмонт. Ньютон. Уолтэм. Бэк Бэй. Где только захотим.
Она выждала мгновение, другое и, когда Сэм не шевельнулся, продолжая стоять как парализованный, швырнула газету на пол.
— Мне нечего добавить, — процедила она и отвернулась, покачивая головой. — Пора в больницу, — коротко сообщила Лайза, но у самого порога обернулась: — Иногда я жалею, что полюбила тебя.
После ее ухода Сэм уселся на крыльце, сжав голову руками. Вернувшись через два часа, она только вздохнула.
Сэм повернул на шоссе и влился в левую полосу.
Что он делает? Они вместе пять лет!
— Представь только, мы с тобой так долго! — возликовал он однажды.
— Представь, что мы женаты, — грустно сказала она и погладила его по руке. — Знаю, для тебя это трудно.
Каждую неделю он приносил Лайзе цветы. Нарциссы. Ее любимые. Приносил забавные маленькие подарки, которые, по его мнению, ей понравятся, и прятал в места, где она должна была непременно их найти. Клинышек копченого сыра. Плитку импортного шоколада с апельсиновым кремом внутри. Звонил ей четырежды в день, и каждый раз, когда она открывала подарок от него, ему становилось стыдно при виде ее светившегося надеждой лица.
— Ты счастлива? — спросил как-то он и, когда она помедлила с ответом, вздрогнул.
— Конечно, — сказала она наконец.
Он твердил себе, что им по-прежнему хорошо вместе. Просто нужно больше времени. Пусть Лайза убедится, что не ошиблась, выбрав его.
Иногда Лайза упрекала Сэма, что тот слишком много времени проводит в госпитале, слишком часто вскакивает с постели, чтобы позаботиться о других женщинах, слишком долго говорит с пациентками по телефону и утешает тех, у кого еще не начались потуги.
— Но ведь ты сама хотела бы видеть своего доктора именно таким! — возражал он.
— Доктора. Но не бойфренда, — упрямилась Лайза. — Неплохо бы позаботиться и обо мне.
Она натянула на себя одеяло так, что виднелись только кончики черных волос.
Машина Сэма едва двигалась в общем потоке. Лето — худшее время для поездок, но если ты доктор, выбирать не приходится. Перед отъездом Сэм осмотрел всех пациенток. Он знал сроки не хуже собственного дня рождения. И твердил себе, что, если понадобится, всегда можно успеть к родам.
Был конец июня. Сэм опустил стекло и выставил в окно локоть. Вот он. Через столько лет шрам, извилистая линия, вьющаяся по руке, так и не поблек. Многие годы он даже в жару носил рубашки с длинными рукавами. Не хотел, чтобы люди спрашивали, почему изуродована рука. Не любил, когда на него глазеют.
Сзади загудели, и Сэм перестроился в другой ряд. Через месяц они с Лайзой поедут на Кейп-Код. В самый пик сезона. Будут жариться на пляже, купаться в океане и объедаться морепродуктами. Остановятся у отца и его подружки Люси, которые оскорбятся, если они хотя бы подумают об отеле.
Сэм открыл термос и глотнул кофе, сладкий и крепкий. Именно такой он любил. Развернул пакет с сандвичем. Цыплячья грудка с пряностями, аругула, сладкий перец на булочке с кунжутом. Лайза называла такой сандвич «проснись и пой».