Он любил танцы и хотел учить, но не знал, как разбудить в ребятах желание учиться. Студенты быстро смекнули, что им достаточно отсиживать нужное время в классе. Отсиживать в чистом классе было приятнее, чем в грязном, поэтому некоторые и подключились к уборке. Но это всё, чего Чонин смог добиться. Кричать и поучать студентов не имело смысла — на них и так кричали все поголовно. Их вид и манеры выдавали положение их семей. Так или иначе, все они входили в категорию тех, кого считали отбросами, поэтому простые методы результата не приносили.
Чонин закончил с вещами, избавился от коробок и заказал еду на дом. Пока ужинал в одиночестве, вспоминал, как учился сам в похожем месте. Вспоминал то, что любил, и анализировал поступки тех учителей, что ему запомнились.
После ужина Чонин расставлял в гостиной фотографии; проводил пальцами по рамкам, грустно улыбался, выбирал самое подходящее место и аккуратно ставил. Несколько снимков отнёс в спальню, а самое любимое фото пристроил на столике у кровати.
Растянувшись на кровати ближе к полуночи, устало прикрыл глаза и слабо усмехнулся. Кое-что, похоже, придумать удалось. Во всяком случае, он хотя бы мог попытаться. Хуже, чем есть, уж точно не стало бы.
Накануне пятого занятия Чонин привычно улыбнулся зеркалу двадцать четыре раза, небрежно взлохматил волосы, влез в простой чёрный комбинезон и затянул на поясе широкий ремень. Так и отправился в колледж. Охранник удивлённо попялился на него, поскольку до этого видел Чонина исключительно в классических костюмах, но журнал отдал.
В классе Чонин подсоединил плеер и устроился на подоконнике в ожидании студентов. Явились десять. Одно из имён в журнале зачеркнули, и Ниа подсказал, что студента отчислили технически, поскольку тот угодил за решётку на пять лет. Оставался всего один, которого Чонин до сих пор не видел — О Сэхун.
— Его сегодня тоже не было. По семейным обстоятельствам, — охотно поведал Ниа.
— Ладно. — Чонин поставил Сэхуну пропуск, закрыл журнал и оглядел рассевшихся прямо на полу студентов. Почти все из них не обращали на него внимания и обсуждали свои дела.
Оставив журнал на подоконнике, Чонин вышел в центр класса и звучно похлопал в ладоши. Студенты озадаченно умолкли и заозирались.
— Кто-нибудь хочет посостязаться со мной?
— Чо там звякнуло?
— Поединок. — Чонин немного неловко повёл плечом и слабо улыбнулся. — Не верю, что никто из вас танцевать не умеет.
— Ага. Но мы ваши танцульки не танцуем. Мы нормальные танцы танцуем, — мрачно прогудел из угла один из самых недовольных студентов, который чаще других получал наказания.
— Показать слабо? — Чонин с лёгкой иронией вскинул бровь.
— А не облезет?
— Но это же урок танцев, да?
Студенты пошушукались, нашли плеер со своей музыкой и включили клубный трек, довольно однообразный и строго ритмичный, но это Чонина не смутило. Он приглашающе повёл рукой, предлагая смелым выйти в центр класса и показать “высший пилотаж”.
На преодоление колебаний студентам пришлось потратить время, однако тот самый всем недовольный студент всё же выступил вперёд и постарался показать всё, на что способен. Брейк и джангл в синтезе. Неплохо. Чонин внимательно наблюдал и подмечал базовые движения, затем сделал скользящий шаг вперёд и присоединился к студенту. Сначала комбинировал базовые движения, а затем принялся постепенно их усложнять, добавляя элементы из бальных танцев. Намеренно.
Студент танцевал достаточно тяжело, заметно показывая перенос веса тела то на ноги, то на руки, держался чаще на нижнем уровне. Чонин изменил движения и подстроил их под себя, чтобы показать контраст. Он двигался легко и невесомо, сохраняя выбранный студентом темп. Только рисунок его танца был сложнее. Студент честно попытался повторить, но ожидаемо не смог, потому отступил к остальным и просто смотрел, пока трек не закончился.
— Наставник Ким, а может, вы лучше нас вот этому учить будете, а не тем вашим нелепым танцулькам? — осторожно поинтересовались в воцарившейся тишине из заднего ряда.
Чонин продемонстрировал шаг и поворот из классического вальса. Замер и улыбнулся.
— Но я не смогу вас ничему научить без этого. А это вальс.
— Но это же было раньше, — не понял проигравший студент.
— Ну да. Потому что те самые мои нелепые танцульки, как некто недавно изволил выразиться, — это основа. Как в математике, понятно? Если не выучить цифры, не получится считать, складывать и умножать. Так и тут. Не знаешь основы, не сможешь танцевать. Или будешь танцевать так, как ты недавно, выполняя всё неправильно, а потому недостаточно гармонично и красиво.
— Толку с ваших танцев… — проворчали от окна.
— Почему же? Танцы лучше всего подходят для тренировки равновесия, а равновесие — ключ к правильному движению. И равновесие необходимо в бою, например. Тот, кто лучше держит равновесие, побеждает. Тот, кто умеет красиво двигаться, привлекает внимание и завоёвывает популярность.
— Ха, да я рожей не выполз, чтобы зырки потаскухам жарить, — рассмеялся недавний противник Чонина, и Ниа тихонько прошипел: “Тонэ”. — В смысле, я внимания не привлекаю, кому я такой нужен?
— Тонэ, твоя рожа перестанет иметь значение, когда ты будешь привлекать внимание гармонией в движениях и хорошими манерами. Даже больше — твоей роже начнут приписывать шарм, которого у тебя отродясь не ночевало. Десять занятий — и сам убедишься. Спорим?
— На десятик? — хищно прищурив глаза, уточнил Тонэ.
Чонин молча достал из кармана десятку и положил на подоконник.
— Десять занятий поубиваться? — всё ещё недоверчиво повторил Тонэ, добавляя к десятке Чонина собственную.
— Ну да. Считаем со следующего. Идёт? Но ты будешь в самом деле заниматься, договорились?
— Хм… Ну по рукам! — Тонэ смачно плюнул на ладонь и протянул её Чонину для скрепления уговора. Остальные с нескрываемым скепсисом наблюдали за ними, но Чонин невозмутимо плюнул на собственную ладонь и твёрдо пожал руку Тонэ.
— По рукам.
Ниа ошарашенно поморгал, глазея на сцепленные ладони, потом пожал плечами и негромко спросил:
— А заниматься можно только Тонэ? Или остальным тоже солнце светит?
— Всем, кто захочет. У нас ещё сорок минут, можете пока заняться тем, что вам задали сегодня.
— Лучше покажьте этот ваш вальс. Куда там растопырки ставить, чтоб не вякнуться?
— Жаль, Сэхуна нет. Он вроде умеет вальс.
— Сэхуна послушать, так он всё умеет, а как до дела, так корму в кусты.
— А почему он не приходит на занятия? — вмешался Чонин в беседу студентов.
— Ну так недавно загребли в каталажку. Дядя, небось, по жопе отходил и велел сидеть принцессой в башне. Дело обычное. Это всегда так, если Сэхун лажает. Но его давно уже нет, значит, вот-вот нарисуется — хрен сотрёшь.
========== 2.2 ==========
Комментарий к 2.2
Добрый вечер, котички :)
С вами всё ещё я (в прямом эфире, ага) и тащу очередную главу в тех же зубах)
Бета
2.2
Сэхун сжимал в руке ремень сумки и устало плёлся к лестнице. Минуту назад он расстался с директором Ю, выслушав мало приятного, а ночью работал в тройке и собирал партию тачек для дяди. Спать хотелось зверски, и Сэхун надеялся отсидеть часы по расписанию, чтобы сдёрнуть домой. Только и тут ждал облом. Директор сказал, что в три будет дополнительное занятие, и если Сэхун пропустит хоть одно из дополнительных занятий без уважительной причины, его отчислят.
— Принц Южного квартала приковылял на занятия, только гляньте! — На ступеньках путь заступил бывший одногруппник и нахально похлопал Сэхуна ладонью по щеке. — А если мы с тобой…
Сэхун машинально сжал ремень сумки сильнее и резко дёрнул рукой. Полноценный удар не понадобился — альфа и так отлично полетел вниз и растянулся на парочке студентов, которые собирались подняться на третий этаж.
Сэхун спокойно спустился по ступеням, обошёл клубок из трёх тел и зашагал по коридору второго этажа, чтобы вовремя успеть на занятие. Ниа придержал ему место получше — у раскрытого окна, сам устроился рядом и карандашом написал на обрывке листа, что в три будет ещё дополнительное занятие.