А тут вдруг незваным явился в Тушино ведун Михайло Молчанов. Богданка допустил его к себе.
— Жив ведун? Ко времени пришел. Имею известие, что из дальних краев везут ко мне всему делу заводчика князя Григория Шаховского. Зло вы тогда надо мной подшутили, назвав меня царем вдове в Серпухове. До горькой беды довела меня ваша шутка — до царя без царства, без верных подданных и под чужим именем. Дьявол меня к вам натолкнул, когда вы с князем Шаховским выводили коней из конюшни, да князь попугал вдову в Коломне, указав на меня, как на царя. Видит Господь, что я о таком исходе и помыслить не мог. Как во сне живу и конца сна не вижу. Погадал бы,ведун, чем сей сон закончится?
Молчанов взглянул раздумчиво на Богданку.
— Ведовство мое может быть всяким. Могу на горящих углях узреть предстоящее. По звездам раскрываются судьбы. В воде под мельничьим колесом могу увидеть, что ожидать впереди. Только зело опасно в свое будущее заглядывать, иной взглянув тут же и концы отдаст. Знать бы тебе, как царь Борис Годунов сам себя погубил.
— Сказывали мне, будто его невестка отравила.
— Скажут всякое... Когда наш Дмитрий объявился и на Москву шел, Годунов спросил ведунью Алену, что ему ожидать. Духовидица она. Она ему приказала похоронить полено, тем и предсказала скорую смерть. У него от страха перед Дмитрием ум отнялся.
— От сильной отравы не только ум и жизнь отнимется. Я не хочу, Михайло, чтоб у меня ум отнялся. Уповаю, Михайло, на Бога, да еще на тебя и на князя Шаховского. Вы придумали, вы запутали, вам и распутывать. Все мы в Господней воле, и смертным не дано ее предугадать. Ведовство твое от сатаны.
— Нет, Богдан, не от сатаны. Я в Бога верую, Христу поклоняюсь.
— Не с тобой, сатанистом, говорить о вере. А все же спрошу! Един ли Господь на небесах?
— Бог один и другого быть не может.
— Тогда тебе первый спрос. Бог один, почему же тогда русские люди ненавидят польских людей, хотя и те другие веруют в Христа, поляков нехристями считают?
— Повидал я этих нехристей в Самборе. У них вера другая, а я истинной православной веры.
— А еще спрошу тебя, един ли Бог или множество разных Богов?
— Веруют татары в Аллаха. Разве он Бог? Не Бог, а всего лишь выдумка...
Богданка раздумчиво произнес:
— Твоя правда! Бог один и других нет. Христос проповедывал о едином Боге — отце. Разве до Христа не было единого Бога? Единого Бога познал еще Моисей. Так, что мы все одной веры, а все остальное от лукавого. От сатаны, что искушает людей, дабы овладеть их душами. Сатана расколол веру в Единого, ибо сказано: «разделяй и властвуй». Потому не желаю я от тебя сатанинского ведовства. Послужил бы мне без сатанизма.
— Гляди сам. Не мне же тебе указывать. То ваша затея с князем Шаховским...
Богданка все еще пребывал в размышлении о том, как бы сдвинуть дело загрязшее в Тушино. Он ждал Шаховского, надеясь, что князь что-то измыслит. Дождался. Ночью побудил его Михайло Молчанов, поставленный им наибольшим над своей стражей. Молчанов объявил:
— Князь Шаховской с Кубенского озера прибыл. Стража держит его у ворот.
— Пусть у ворот подержат, а ты приготовь чем встретить дорогого гостя.
Богданка приоделся. Молчанов, между тем, накрыл на стол, что нашлось в поздний час под рукой. На столе поставли заженные свечи. Шаховского ввели из темноты. Облеплен с ног до головы снегом. Раздался знакомый для него голос.
— Здравствуй, князь! Привел Господь свидеться!
Шаховской узнал голос царева толмача Богданки Откуда бы ему взяться? Скрылся тогда под Путивлем бесследно. Шаховской скинул рукавицы, чтобы протереть глаза , заслежившиеся с перехода из мороза в тепло. Молчанов подошел к князю, снял с него шапку, принялся распоясывать тулуп.
— Михайла? — удивленно прохрипел остуженным голосом Шаховской. — Это каким же случаем ты здесь?
— Тем же случаем, что и ты, князь! Государь наш ждал тебя, вот он перед тобой!
Богданка вышел на свет. Шаховской приложил ладонь ко лбу, вглядваясь в Богданку из-под ладони.
— Князь Григорий, не бойся перед тобой не призрак! Не ты ли мне накликал?
Молчанов пояснил:
— Перед тобой, князь, царь всея Руси, а по нашему обиходу, давний наш приятель Богданка.