Князь заказал заупокойную службу в монастырской церкви. От церкви остались одни стены. Священник в монашеском платье, иного у него не нашлось, проводил князя к склепу. Князь опустился на колени. Священник приободрил князя:
— Молись! Твой час настал!
Князь заученно с детских лет произнес:
— Отче наш, Сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя на земле, как и на небе. Хлеб наш насущный, дай нам днесь, и прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим. Не введи нас в искушение, избавь от лукавого. Имя Твое есть царство и сила, и слава во веки! Аминь!
Как и в далекие детские годы полегчало на душе после произнесения молитвы, но смутился дух. Где обрести силы, чтобы простить губительство людей, поругание и оскорбление веры, сожжение городов и сел, избиние невинных, осквернение могил?
Христос учил: если вы будете прощать людям их согрешения, то простит Вам Отец ваш небесный; а если не будете прощать людям их согрешений, то и Отец ваш небесный не простит вам согрешений ваших.
Тяжело клонилась долу голова князя, сомнения терзали его душу. Благословен ли его поход в отмщение супостатам, не идет ли он против заветов Господа?
Знать бы князю, что с того часа, как Христос произнес это поучение, во все времена оно разрывало сомнениями людей, искавших справедливости в ураганах зла и ненависти.
И вновь раздался голос утешителя, священника в монашеской рясе:
— Молись! Твой час настал!
Князь медленно побрел с кладбища. Светило солнце. По небу стремили свой бег белоснежные облака. Едва слышно доносился благовест, уцелевшего на весь город единственного колокола...
Из Ростова князь поехал в Борисоглебский монастырь получить благословение у провидца Иринарха и сложить перед ним свои сомнения. Иринарх, выслушав князя, ответил:
— Княже, не столь велика сила моего благословения. Ты благословлен русскими людьми. Они отдали свою судьбу в твои руки. На тебе благословение обители святого Сергия. Не многое значит мое слово, но и мое благословение с тобой. Молись! Твой час настал!
Князь вздрогнул. В одном слове сошлись священник разоренной церкви и провидец, святой своей жизнью удостоенный мудрости.
Душевное смятение улеглось у Пожарского. Но в нем прочно жила осторожность воеводы. И сколь не становились многочисленнее его полки, он прежде других видел их ратную неумелость. От Иринарха он вернулся в Ростов. Его ждало известие, что Заруцкий, рассорившись с казаками, бежал из-под Москвы.
14-го августа ополчение встало под стенами обители Святого Сергия.
Архимандрит Дионисий ослужил молебен. Князь поклонился мощам святого Сергия.
Из Москвы пришло известие о замятне среди поляков. Гонсевский ушел из Кремля. Его заменил пан Струсь, знаменитый польский налетчик. Для Пожарского еще один знак, что плод созрел, что настало время стряхнуть его с дерева. Под колокольный перезвон с монастырских звонниц ополчение двинулось к Москве.
20-го августа передовые полки ополчения подошли к Арбатским воротам.
За ними поспешали нижегородские полки обложить Кремль и Китай-город. От Арбатских ворот ополченцы растекались вдоль стены Белого города от Петровских ворот до Алексеевской башни на Москве-реке. Казаки, уже без Заруцкого разместились в Замоскворечье, изрыли его рвами и загромоздили обгоревшими бревнами.
Спешно зарывалось в землю и ополчение. Дозоры доносили, что войско гетмана Ходкевича идет на Москву из Малого Ярославца.
К Минину и Пожарскому пришли посланцы от князя Трубецкого. Князь приглашал ополченцев разместиться в таборах его казацкого войска. Пожарский отказался от предложения Трубецкого, не доверяя ни ему, ни его воинству, а, между тем, дозорные донесли, что Ходкевич уже на подходе, с ним и обоз с продовольствием для осажденных в Кремле.
Пожарский собрал совет воевод и посланцев из городов.
— Братья, я в тревоге! Не забывать бы воеводам, что наши люди пришли отстоять Русскую землю и православную веру, что мы собрали последних людей, которые могут постоять за Отчизну. Но среди них мало искушенных ратников. Многие еще не побывали ни в одной битве. Не хотелось бы, но придется признать, что сейчас у нас одна надежда на казаков.
Кто-то из воевод поспешил с упреком:
— Разве мы привели сюда людей, чтобы смотреть издали на кремлевские башни и глядеть, как гетман войдет в Кремль с обозом?
— Нет! — ответил Пожарский. — Мы привели полки в Москву, чтобы изгнать поляков с Русской земли, а не потерять их в первом же бою. Отдадим обоз казакам. Пусть идут за скорой наградой!
Определилось направление прорыва Ходкевича. Он двинулся к Девичьему монастырю. На его пути встали полки Трубецкого. Поляки готовились облегчить гетману прорыв встречной атакой из Боровицких ворот. Преградить им выход Пожарский послал стрельцов.
У Девичьего поля польская конница переправилась через реку и схватилась с казаками Трубецкого. Казаки не устояли. Но стрельцы в это время вбили обратно в Кремль поляков, что вышли из Боровицких ворот. Встречный прорыв не удался.