— Погоди-ка… — Автор прервал повествование Элиса и продолжил сам.
«Тем временем Аня достала из сумки то, что искала — большой леденец на палочке, развернула его и обхватила губами. Я поспешно попятился…»
— Минуточку, минуточку! — Элис негодующе указал на Анечку, у которой в руке появился тот самый леденец, большой, плоский, красно-белого цвета. — А мне?! Я тоже требую конфет!
— Тебе не положено, ты мальчик, — отмахнулся писатель, он боялся упустить мысль.
— Ничего не знаю! Давай сюда мои конфеты! А что куда положено, я сам разберусь!
— Настоящие мужчины не едят сладкого!
— Рябой кобыле расскажи! — Элис резко наклонился над Аней, беззаботно посасывающей леденец.
— Ты чего? — опешил автор, со стороны казалось, что парень сейчас насильно поцелует партнёршу. Но вместо этого Элис вгрызся зубами в конфету и отломил себе кусочек.
— Это было моё! — Анечка, рассеяно моргнув, приготовилась обидеться.
— Совсем чокнутый? — Автор прихренел от выходки героя.
— А фо фахово? — хрумкая отвоёванной сладостью, осведомился Элис. Палочка осталась у Ани, поэтому ему пришлось сначала полностью съесть отхваченный кусок, только потом продолжил говорить. — Я хотел конфет. У неё был леденец. А с напарниками принято делиться.
— Ты не попросил её поделиться, ты просто отобрал!
— Да, отобрал, — Анечка грустно потупилась.
— Всё правильно, — Элис облизал липкие губы. — Я не позволил ей морально упасть, что непременно произошло бы, откажись она со мной поделиться.
— Интеллигент называется, — не сдавался писатель в попытках пристыдить парня. — Сам гакает и отнимает леденцы у девочек.
— Поверь, любезный Создатель, — Элис поправил очки. — Мой внутренний интеллигент рыдает от того, что мне приходится делать, общаясь с вами. Но с духовно и умственно нищими людьми надо говорить на их языке, если хочу быть понятым.
— Сейчас кто-то получит у меня умственно нищего! Вовек не отмоешься! — Уже забыв обо всех обещаниях, Автор приготовился мстить.
— Да-да, я понял, — притворно вздохнул Элис. — Судьба — канализация.
«… Я поспешил попятиться. Не хочу встречаться с ней взглядом. Нет, я, конечно, Элис, самый находчивый парень в мире, могу придумать, как превратить неприятный момент из детства в своё достоинство, но стоит мне об этом вспомнить, как я немею и краснею, словно переваренный пристыженный рак. Нет уж, предметом искусства я полюбуюсь на расстоянии. Да и зачем нам знакомиться? Её душа меня не интересует, я вам не дьявол какой-нибудь. При слове красивый внутренний мир я представляю себе кишки в бантиках, и с ними также беседовать не хочу. Тело для меня не более чем картина или скульптура. А мозгами тут и не пахнет. Правда, я их никогда не нюхал, поэтому стопроцентно уверенным быть не могу, что девочка полная дура, но в любом случае до моего уровня ей далеко. Так что у меня даже нет причин искать сейчас общения. Я давно перерос своё желание подружиться со всем прекрасным.
Пока я пятился задом, даже не утруждаясь смотреть под ноги, Аня подняла голову. Интересная, наверное, перед ней предстала картина: отступающий парень примерно её возраста, сложивший руки в карманы и старательно разглядывающий небо, напряжённо посвистывая. Чтобы она не приняла меня за следившего за ней извращенца, каким я сам себя представил, пришлось задрать подбородок.
— Ой, привет, — раздался её звонкий голос. — А я тебя знаю!
Твою ж через Меркурий! Я мысленно застонал. Опасения опасениями, но в реальности мне никогда не думалось, что Аня запомнит столетний эпизод, да ещё и узнает меня.
Очаровательно улыбаясь, девушка направилась ко мне, всё ещё отступающему.
Всё, конец вселенной. Я обречённо вздохнул. Сейчас главное взять себя в руки. Я ничего плохого не сделал, недержанием никогда не страдал, все просто неправильно поняли… Ну почему нельзя провалиться сквозь землю?!
В ту же секунду я ощутил под собой пустоту и просто ухнул вниз, под землю, куда так рьяно стремился. Автоматически вытянутые вперёд во время падения руки ударились обо что-то металлическое, но всё же успели ухватиться за это мёртвой хваткой. Небывалое достижение, если учесть, что на физкультуре никогда не блистал. Главное, чтоб не было ни переломов, ни ушибов, ни прочей гадости, иначе капут… О чём я говорю?! Главное, что жив остался! Остальное заживёт!
Только нащупав ногами ступеньки, я как можно ближе прильнул к чему-то похожему на лестницу, тяжело дыша. Говорили мне: будь осторожен в своих желаниях, но… кто бы мог подумать!
Спокойно! Что произошло?! Всему есть логическое объяснение. После верчения головой становится ясно, что вокруг меня темно, я вишу на металлической скобе, а над головой у меня круглое отверстие на поверхность, в которое уже заглядывает голова Ани.
— Эй, ты как? В порядке? — звучит её встревоженный голос.
— Да, — тут же отозвался я. Произошедшее стало мне ясно. Нужно под ноги смотреть, тогда не будешь сквозь землю проваливаться, а в особенности в канализационные люки, в один из которых я свалился.
— Надо позвать на помощь! — голос Ани дрожал. Кажется, она испугалась сильнее меня.
— Нет! — вот ещё, помощь! Я в состоянии сам выбраться!
Уже перебирая руками по лестнице и выползая, на поверхность, я ругал себя на все лады. Ну что за хроническая неловкость просыпается при появлении Ани?!
— Не сильно ударился? — девушка схватила меня за локоть и, несмотря на протесты, помогла подняться. На её лице застыло жалостливое выражение, а по щеке пробежала одинокая слезинка…»
— Леденец она куда дела? — голос Элиса, стоявшего рядом, заставил Автора вздрогнуть.
— Отцепись! Опять ты со своими конфетами!
— Да нет, я серьёзно, — парень ткнул пальцем в текст. — Следи за тем, что пишешь. Тут она у тебя начинает его есть, а ко мне подбегает уже без него. Она что, сгрызла его за две секунды, как кролик морковку?
— Почему без него? — признать, что герой прав, Автору не позволила гордость. — Ты сам говорил, если не написано, не значит, что этого нет.
— Ага, — Элис скрыл пару смешков, кашлянув в кулак. — То есть девушка подбегает ко мне, на лице жалостливое выражение, по щеке слеза, а сама огромную конфету за щекой хомячит? Хочу это видеть. Ну-ка, Анют, изобрази.
Сидевшая рядом Анечка всё ещё облизывала оставшуюся ей половину леденца, печалясь за украденный кусочек. Но приказ Элиса девушка попыталась выполнить. Грустный взгляд и слёзы и без того присутствовали, а вот поместить за щёку даже отполовиненную сладость и с ней говорить не вышло.
Глядя на жалостливый взгляд, как у замученного хомячка, даже готовый отстаивать свою правоту Автор не выдержал и захихикал, уткнувшись в рукав.
— А если она держала его в руках? Или в сумочку бросила?
— Липкий леденец в сумку, да-да. Разумеется, напуганная девочка в первую очередь поищет, куда завернуть конфету, что за бред… — Элис изучающе осматривал Аню, обдумывая, что она могла бы предпринять. — В руках больше похоже… Но… давай сделаем так:
А реветь-то зачем? В самом деле, руки, ноги целы, ничего не пострадало, кроме моей гордости, но её оплачу сам, в одиночестве, со стаканом виски, как настоящий мужчина.
Не зная, что сказать и куда смотреть, пока краска стыда сходила с моих ушей, я опустил глаза и увидел настоящее кощунство! Видимо с испугу, что перед ней человек провалился в глубины земли, Аня выкинула прямо на асфальт едва надкусанный леденец.
— Безобразие! — Анечка начала на все лады ругать безответственных работников, оставляющих люки открытыми.
Я согласился, безобразие! Только думал совершенно о другом. Как истинный эстет и педант, я не мог смириться с мусором на дороге. А как ценитель великолепного чуда под названием «сладости», при виде безжалостно выброшенной дорогой конфетки, я уже заочно приговорил Аню к расстрелу пулями со стразами, четвертованию, а после замуровыванию в гипс и выставлению в музее, как образец бесчувственной личности. Даже к оставленному открытым люку я мог отнестись с пониманием, если он гармонировал с окружающей средой.