Он шёл, время от времени зевая и протирая слипающиеся глаза. Каждый шаг давался ему всё сложнее и сложнее. Он давно уже не ощущал пальцев на ногах, да и руки потеряли чувствительность.
Вскоре Кси заметил, что стало светлее. Он решил убрать верно служивший ему фонариком кристалл в мешок и не смог. Кристалл выпал из его рук на землю. Кси наклонился, чтобы поднять его, и с ужасом понял, что не может пошевелить пальцами.
Он расправил спину и побрёл дальше. Свет всё сильнее заливал пещеру, дно которой кренилось. Угол наклона всё увеличивался, и ход вёл Кси не только вперёд, но и вверх...
Последние крупицы сонливости улетучились. Скоро, очень скоро Кси достигнет поверхности, и тогда...
Когда потолок над головой исчез, Кси заплакал от счастья, и в слезах этих была радость десятка поколений, запертых в подземных пещерах.
Он задрал голову и увидел небо. Оно вовсе не было синим, как в одном из его снов. Над ним расстилалось розовато-фиолетовое полотно, украшенное клубками ваты, серым своим цветом точь-в-точь повторявшей тон одежды Кси.
Кси посмотрел вперёд и не увидел ничего, кроме сверкающей белизны. Кси окунул руки в снег, но не ощутил ни тепла, ни холода. Он попытался согнуть пальцы - и не смог. Кси не беспокоился насчёт того, что происходило с его организмом; возможно, ему даже казалось, что оцепенение охватило его от восторга... Откуда ему было знать, что такое обморожение? Он бодро потопал в ледяные объятия зимы, по колено проваливаясь в снег.
Кси шёл вперёд в поисках какого-нибудь поселения, которого здесь не было и быть не могло - вскоре после того, как несколько миллионов рабов убежали в пещеры, Земля пережила страшную катастрофу. Сильнейшее за всю историю существования планеты столкновение с метеоритом изменило траекторию её движения. Земля поплыла в космические дали, пренебрегая законом тяготения, но вовремя одумалась и основала новую орбиту, куда дальше от Солнца, чем прежняя. Возможно, подземный город, этот оплот матриархата, был самым последним очагом цивилизации на целой планете.
А Кси шёл и шёл, превозмогая холод и боль, пока не упал лицом в сугроб. Он сбросил мешок со спины и перевернулся, хотя это стоило ему титанических усилий. Над ним плыли грязно-серые облака. Кси смотрел на них, пока не почувствовал головокружение.
Он закрыл глаза и понял, что умирает.
- Фейль, - прошептал он онемевшими губами. - Если ты знала... почему молчала? Хотела, чтобы я умер свободным? - Кси усмехнулся. – Госпожа-Богиня... Зачем ты откликнулась… на мои молитвы… Чтобы я перешёл через всё это... и умер?
Перед мысленным взором проплыл образ его матери. Он впервые вспомнил о ней с тех пор, как оказался в тюрьме… Кси возненавидел её за то, что она отдала его в руки хранительниц порядка. Он начал вспоминать всех, кого знал даже мельком. Он возненавидел Нельса, за то, что тот оказался прав. Он возненавидел тюремщицу, которая не смогла убедить Кси в сумасшествии Нельса. Фейль… ненавидит ли он и её тоже?
Умирающий, но зато свободный Кси уже не мог думать. Он повернул голову и лизнул снег. Свобода на вкус ничем не отличалась от воды.
2009
- Вы когда-нибудь задумывались о материальном?
Девушка бормочет под нос слово «сектант» и пересаживается за другой столик.
- И теперь, господа, я готов сделать вывод о том, что материальное существует!
Вместо рукоплесканий в зале слышится лишь еле сдерживаемый смешок.
- Я тебе говорю... ик!… кроме всех этих инхв… инфхв… информационных потоков есть ещё материя… Неподвластное перекодированию или краже куска… ик!… кода. Оно вообще само по себе…
- Само по себе? Как это?
Neowave тут же отключился от барной стойки и перекрыл спиртному доступ к своему организму. Впервые его теорией кто-то заинтересовался! Он сразу же начал рассказывать, постоянно путаясь и сбиваясь, в страхе остановиться более чем на пятьдесят миллисекунд. Если он сделает паузу, собеседник может возразить, а этого нельзя допускать.
Он говорил о том, что есть в мире вещи, необъяснимые законами информатики. О том, что хотя их тяжело понять нам, созданиям исключительно духовным, эти вещи, возможно, были первичны. В конце своей речи Neowave, наш непризнанный гений, выразил надежду на то, что когда-нибудь в будущем официальная наука обязательно докажет существование материи, основы всего сущего. Ведь если материи никогда не было, пояснил он, информационное появиться не могло.