— Доброе утро, Ева-4.
— Доброе утро, мой господин.
— Ты можешь называть меня просто «Творец»…
— Слушаюсь, Творец.
— Я хочу усовершенствовать Землю. Хочу, чтобы люди на моём экране не выглядели как набор параметров. Можно как-нибудь присвоить им графический вид? Им и городам… улицам…
— Производственной мощности недостаточно.
— Задействуй все компьютеры, какие только есть в моём распоряжении!
— Производственной мощности недостаточно.
— Не может такого быть!
Я ещё полчаса перепирался с Евой. Наконец я предложил, чтобы трёхмерную оболочку имели только те модели, на которые я смотрю. Машина, скрипя кулером, согласилась и… зависла.
На лбу моём проступила испарина. Неужели придётся начинать всё заново?
— Ну же… работай… работай… РАБОТАЙ!
Я смёл со стола все бумаги. Мои записи разлетелись по комнате. На поверхности Земли точно так же кружат опавшие листья. А может быть, там давно уже зима… или лето.
Я упал на матрас, который я принёс сюда ещё в то время, когда только начал программировать первую Еву. В глаза мне ударил мерный свет лампы, но даже её щадящая яркость заставила меня зажмуриться. Я закрыл глаза, и на меня набросились звуки — гудение лампы и кондиционера, жужжание кулеров, моё дыхание… Я заткнул уши, но звуки продолжали просачиваться в мою голову. Со стоном я скатился на пол.
Очнувшись, я сразу же подбежал к компьютеру.
Передо мной предстала улица какого-то неизвестного города. Внешний вид его Ева точно скопировала из папки с фотографиями Европы. Хмурое небо, хмурые лица. Дома хоть далеко не небоскрёбы, но люди на их фоне — как букашки в банке.
Они спешат кто куда, а как же иначе? Я когда-то задал им приоритеты… Мои подопытные не могут пренебречь этим. Таков их код, такова их суть.
Я мог населить свою Землю совершенно иными существами — наштамповать эльфов или истинных коммунистов. Первым для полного счастья нужны только песни и пляски, вторым — равенство. У меня был бы рай в миниатюре, но мне этого не хотелось. Чем больше проблем себе создавали мои подопечные, тем интереснее было наблюдать за ними. Сейчас, наблюдая за искусственным миром, я понял, что бытие действительно определяется сознанием. Чем меньше у человека абстрактных ценностей, тем он счастливее.
Я преисполнился непреодолимого желания выбежать из своей берлоги и рассказать всем о своём открытии. Меня остановили две вещи — то, что моё открытие вовсе не было чем-то новым для этого мира, и то, что рассказывать-то мне было некому. Разве что только Еве или воображаемым друзьям.
Но пока я не докатился до такого, чтобы разговаривать с самим собой. Я ведь не сумасшедший.
«Посмотри на себя», — сказала Ева. — «Твоё лицо всё в крови. Ты расцарапал его, когда был в отключке. Ты уже давно не владеешь собой. Ты псих, псих, псих».
— Неправда! — закричал я, метнувшись в ванную. Там я с ужасом убедился, что Ева (или кто это там говорил в моей голове) была права.
Я удалил Еву. Нечего ей на меня обзываться. Или она не понимает, кто здесь Творец?
Настала очередь всех жителей Земли. Они такие несовершенные. Глупые. Мелочные. Я создам новую реальность, быть может, не такую интересную, но зато идеальную. Жители в ней будут своими руками строить своё счастье, а не разрушать его.
Движение мышью — и Евразийская Конфедерация и Североамериканское Королевство расторгли соглашение о мире. Второй клик — и Объединение Свободных Европейских Государств присоединилось к противостоянию. Ядерные бомбы обрушились на города.
Я смотрел в 3D, как вырастают на горизонте грязно-чёрные грибообразные облака и, не скрою, получал удовольствие. Но мне казалось, что всё длится слишком долго. Я поднял уровень моря и швырнул в планету метеоритом. Число, означающее количество жизней на виртуальной Земле, стремительно уменьшалось. Когда я заморозил воду в приэкваториальных широтах, счётчик уже показывал «5412».
Эпидемия чумы… 4998.
Вспышка нового вируса гриппа, допустим, обезьяннего… 4240.
Извержение вулкана… 2511.
Ещё метеорит… 703.
Взрыв опустевшего атомного реактора… 258.
Нашествие крыс-мутантов на колонию выживших… 93.
Так, где же остальные?
Ах, благословенный остров Рльех! Я и забыл, что поставил ему защиту от случайных явлений. Он даже не погиб при затоплении.
Островитяне прокричали восходящему солнцу приветствие. В последний раз.