Говоря так, (апостол), как я и прежде заметил, хотел и обуздать и вразумить (виновного), чтобы он, получив прощение, не сделался еще нерадивее. "Я принял его, – говорит, – (в прежнее мое расположение) не потому, чтобы он совершенно очистился от скверны, но боясь, чтобы он не сделал чего-нибудь хуже". Отсюда мы научаемся, что меру покаяния надобно назначать не только по свойству грехов, но и сообразуясь с расположением и состоянием самих грешников. Так и тогда поступил апостол, так как и его устрашила слабость грешника. Потому он и сказал: "дабы он не был поглощен" (да не пожерт будет) – как бы зверем каким-нибудь, или волнами, или бурею. "И потому прошу вас" (Тем же молю вы) (ст. 8). Не повелевает уже, но просит, – не как учитель, но как равный, и, предоставив им восседать на судейском седалище, сам стал на месте защитника. Так как он достиг уже, чего хотел, то от радости не знал меры своему смирению. О чем же ты просишь, скажи мне? "Оказать ему любовь" (Утвердите к нему любовь), – т. е.: "С крепкою любовью, а не просто и как случилось, примите его". Говоря это, (апостол) опять усваивает им величайшую добродетель. Те самые, которые прежде так любили согрешившего и так защищали его, что даже гордились этим, до такой степени отвратились от него, что Павлу стоило великого труда заставить их принять его с крепкою любовью. Вот похвальное качество в учениках, вот совершенство в учителе – когда ученики так послушны, а учитель образует таких (послушных учеников). Если бы и ныне так было, то согрешающие не были бы так нечувствительны к своим грехам. И никого не должно ни безрассудно любить, ни отвращаться без причины. "Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны" (На сие бо и писах вам, да разумею искусство ваше, аще во всем послушливы есте) (ст. 9), т. е., не только в отсечении согрешившего, но и в присоединении его. Видишь, как и здесь опять (апостол) поставляет их в необходимость решиться на этот подвиг? Как тогда, когда (виновный) согрешил, (апостол) представил им, какая опасность грозит им, если они не отсекут его, сказав, что "малая закваска квасит все тесто" (мал квас все смешение квасит) (1 Кор. 5: 6), и многое другое, так точно и здесь опять представил им всю опасность непослушания. "Подобно тому, как прежде, – как бы так говорил, – я должен был заботиться не о нем только, но и о вас, так и теперь не столько забочусь о нем, сколько о вас, чтобы кто не почел вас за людей упорных, бесчеловечных, и не во всем послушных". Поэтому и говорит: " Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны". То (удаление виновного из общества) могло показаться и делом ненависти и жестокости, а это (принятие его в любовь) особенно докажет искренность послушания, а вместе и готовность к делам человеколюбия.
В том и заключается признак добрых учеников, что они повинуются своему учителю не только в первом (его требовании), но и тогда, когда он повелевает и обратное (этому требованию). Потому-то (апостол) и сказал: "во всем", желая показать, что коринфяне в случае непослушания постыдят не столько его, сколько себя, заслужив славу непокорных. Делает же это он для того, чтобы и этим побудить их к послушанию, почему и говорит: "Я для того и писал вам" (на сие бо и писах вам). Хотя он и не для того писал, так как главная цель его была спасение согрешившего, однако говорит "для того", чтобы тем более расположить их в пользу виновного. Впрочем, этим он и себе не вредит в достижении главной цели, и коринфянам делает приятное. Словами же "во всем" он напоминает им о первом их послушании и выставляет его здесь на вид с намерением похвалить их. "А кого вы в чем прощаете, того и я" (Ему же аще что даруете, и аз) (ст. 10). Видишь, как опять унижает себя перед ними, поставляя их на первом месте, а себя на втором; и все это для того, чтобы смягчить ожесточенные души и преклонить грубые сердца. Затем, чтобы не подать повода думать, что все дело предоставлено их власти, и чтобы они не стали упорствовать в прощении (виновного), опять побуждает их к этому, говоря, что и сам он даровал ему прощение. "Ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас" (Ибо и аз, аще что даровах, еже даровах, вас ради). "И это самое, – говорит, – сделал я для вас". И в первый раз, когда повелевал отсечь виновного, он не дал им власти простить его, сказав: "уже решил … сделавшего такое дело … предать сатане" (уже судих предати таковаго сатане), а потом допустил и их к участию в этом приговоре, когда сказал: "в собрании вашем … предать" (собравшимся вам предати таковаго) (1 Кор. 5: 3-5). Он поступил так, имея в виду две важные вещи: чтобы и приговор произнести, и не без согласия коринфян, чтобы не огорчить их. И таким образом, ни сам один не произнес приговора, чтобы коринфяне не подумали о нем, как о человеке гордом и презирающем их, ни им не присвоил всей власти, чтобы они, сделавшись полновластными судиями, преждевременно не даровали прощения виновному и чрез то не погубили его. Точно так же поступает он и здесь, когда говорит: "Я даровал уже прощение – я, который в первом послании осудил его". Потом, чтобы коринфяне не оскорбились, как бы пренебреженные (апостолом), он говорит: "вас ради". Что же это? Ужели он простил согрешившего для людей? Нет, – почему и присовокупил: "от лица Христова" (о лице Христове). Что же значит: " от лица Христова "? Или – по воле Божией, или – во славу Христа. "Чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы" (Да не обидими будем от сатаны: не неразумеваем бо умышлений его) (ст. 11). Видишь, как он то присваивает (коринфянам) власть суда, чтобы смягчить их, то снова отнимает ее, чтобы истребить в них всякую гордость. Впрочем, не этого только хочет он достигнуть своими словами; он хочет еще и показать, что в случае их непослушания вред будет общий для всех. Так поступил он и вначале. Как тогда он говорил: "малая закваска квасит все тесто" (1 Кор. 5: 6), так и теперь говорит: "чтобы не сделал нам ущерба сатана"; и везде усвояет прощение согрешившего как себе, так и им (коринфянам).