— Правильно. Вот и вспоминай об этом. — Фредди помолчал, потом улыбнулся жене самой загадочной из своих улыбок. — Кто любит тебя, детка?
Это была их старая игра. Дороти-Энн чуть улыбнулась.
— Кадьяк[30], — шепнула она.
Муж поцеловал ее в лоб.
— Умница.
И ушел.
Дороти-Энн снова погрузилась в беспокойный сон, но стоило миссис Рамирес вернуться в комнату, как она тут же проснулась. Молодая женщина попыталась сесть.
— Сколько времени прошло после ухода Фредди? — озабоченно спросила она.
Фелиция Рамирес посмотрела на часы.
— Не так уж много, — легко соврала она. Мексиканка отвернулась от своей подопечной и занялась почти догоревшей свечой, вынула огарок, вставила в подсвечник новую свечу, зажгла ее и поставила подсвечник обратно на тумбочку у кровати.
Дороти-Энн разглядывала потолок и прислушивалась к шуму дождя. Казалось, ливень стал еще сильнее.
— Буря все не прекращается, — дрожащим голосом произнесла она.
— Пока нет, но скоро кончится, — отозвалась мексиканка.
— По-моему, она только усиливается.
Миссис Рамирес склонила голову к плечу и прислушалась. Потом кивнула.
— Иногда ливень припускает сильнее как раз перед тем, как прекратиться, — успокаивая Дороти-Энн, сказала она. Наклонилась к молодой женщине и взбила подушку. — Отдыхайте пока и не сбрасывайте одеяло. — Фелиция похлопала Дороти-Энн по руке. — Вам понадобятся все ваши силы. — И, улыбнувшись, она опустилась в кресло, которое придвинула к кровати. — Не беспокойтесь, я вас одну не оставлю, — мягко произнесла миссис Рамирес.
Дороти-Энн благодарно кивнула и, вздохнув, опустилась обратно на подушку. Она закрыла глаза, прислушиваясь к мощному грохоту дождя. Капли резко стучали по крыше, как и в тот день, когда ей исполнилось пять лет.
Тогда тоже лило как из ведра.
Произошло это в 1970 году. За окнами бушевала и сверкала гневными вспышками гроза. А в гостиной большого дома в Тарритауне царили тепло и уют. Огонь потрескивал в обоих каминах.
Дороти-Энн сидела на детском стульчике в стиле Людовика XVI, собирая деревянную головоломку, подаренную ей Нэнни на день рождения. Нахмурившись, она смотрела на гигантского Микки Мауса, нарисованного на крышке, и гадала, каким же образом сложить картинку. Нэнни с абсолютно прямой спиной сидела напротив нее на расшитом золотом диване и пристально смотрела на девочку, но не подсказывала Дороти-Энн, куда следует положить деревянный фрагмент головоломки, который та держала в руке. Дороти-Энн знала, что просить о помощи не имеет смысла. Нэнни твердо верила в то, что каждый должен сам решать свои проблемы.
Нэнни, казалось, обрадовалась появлению плотного негра-дворецкого. Она обернулась к нему.
— Машина вас ждет, — объявил он.
Гувернантка кивнула:
— Спасибо, Франклин. — Она поднялась на ноги и поправила платье. — Нам пора ехать, Дороти-Энн.
Девочка подняла на нее глаза, продолжая держать фрагмент головоломки в руке. Она выглядела очень расстроенной. Ей не хотелось уезжать.
— Я еще не закончила, — расстроенно проговорила она. — Мы не можем немного задержаться?
— Боюсь, что нет, — твердо ответила гувернантка.
Дороти-Энн вздохнула и поднялась со стула. Нэнни подошла к ней, встала на одно колено и поправила воротничок ее выходного платья.
— Мне хочется, чтобы ты хорошо выглядела, — сказала она девочке. — Твоя прабабушка — большая поклонница аккуратности. И я тоже, — подчеркнуто добавила гувернантка.
— А почему прабабушка не приехала сюда? — поинтересовалась Дороти-Энн.
— Я уверена, что она бы так и сделала, если бы могла, но миссис Хейл позвонила и сказала, что очень занята сегодня, — объяснила Нэнни. Женщина выпрямилась и взяла свою воспитанницу за руку. — Пойдем. Нам пора ехать. — Свободной рукой гувернантка подхватила ярко-красный пластиковый плащ Дороти-Энн.
Малышка посмотрела на него с отвращением. Он ей не нравился. В нем сразу становилось жарко и душно.
— Я не хочу ехать в город! — неожиданно заявила Дороти-Энн, вырывая руку из пальцев Нэнни. — Там слишком шумно и так много народу. — Она передернула плечами и обхватила их руками. — Меня это пугает.
— Тебе не о чем беспокоиться, — успокоила ее Нэнни, нежно обнимая девочку.
Дороти-Энн не отрываясь смотрела на нее снизу вверх.
— И, кроме того, твоя няня будет с тобой, ведь правда? — говорила гувернантка. — И прабабушка будет с тобой. Ведь тебе хочется увидеть ее, разве нет?