Как я посмотрю, Егор оперативно созвонился со своей матерью, рассказав ей о нашем разводе. Даже слишком оперативно. Не понимаю, куда исчезла его любовь ко мне, которая раньше читалась не только в его тёмно-карих глазах, но и в поступках?
— Да, милый, я сейчас её встречу. А ты пока посиди с сестрёнкой в вашей комнате.
— Хорошо. — Кирюша тут же убежал, а вот я тяжело вздохнула, приготовившись к злорадству и гадостям, которые на меня вот-вот обрушит Наталья Григорьевна. Ведь не просто так она решила зайти к нам так рано, правильно? Правильно.
Сполоснув руки, я уже хотела выйти в прихожую, так сказать, встретить свою почти бывшую свекровь, когда она сама вошла на кухню, ещё и с улыбкой победителя. Но окинув меня внимательным взглядом, она почему-то нахмурилась, резко скрестив руки на груди и смотря на меня как на врага народа.
— Ну надо же, я думала, что она расстроена, что она вся в слезах и уже сожалеет о самой большой глупости в её жизни. А она стоит здесь как ни в чём не бывало. Хотя о чём это я, это ведь именно ты, Ле-еночка, решилась в кой-то веки освободить моего сына из своего заточения. — Наталья Григорьевна так противно протянула моё имя, что меня даже передёрнуло.
«Самая большая глупость в её жизни» — она озвучила то, о чём я теперь постоянно думаю. И как ей всегда удаётся попасть в самое больное место?
— Извините, но я не привыкла рыдать из-за кобелей, которые не могут удержать своих дружков в штанах, — ответила со всей скопившей во мне злостью, при этом порадовавшись тому, как сильно вытянулось лицо женщины.
Её грудь резко приподнялась, словно она решила вдохнуть сразу весь воздух в комнате, а глаза зло сощурились.
— Да как ты только смеешь так о нём говорить! И это после всего, что он для тебя сделал?
— То есть, я должна была прыгать от радости и расхваливать его, говоря, какой он молодец, какую красивую любовницу он себе завёл? Ай да, Егор, ай да удалец! — в тон ей ответила, почувствовав себя значительно лучше. Как оказывается, очень приятно не просто молча кивать, а отвечать на резкость свекрови, уже не боясь, что она побежит жаловаться Егору или раскричится ещё сильнее.
Пусть вообще что хочет, то и делает. Мне уже всё равно. А если она не может ничего, кроме как рычать и огрызаться, то это её проблемы, потому что её слова меня уже не трогают и не причиняют той боли и унижений, которые я испытывала по вине этой женщины. И да, я понимала, что Наталья Григорьевна не сдаётся так просто, скажи ей слово, как она тебя тут же закопает в своей словесной грязи, к тому же я уже видела, как покрылось красными пятнами её лицо, а руки задрожали от неконтролируемой агрессии. Ну да, моя свекровь привыкла только к беспрекословному подчинению и лобызанию перед ней, ничего другого она просто не воспринимает.
Ну а мне было хорошо уже от одной мысли, что скоро к слову «свекровь» добавится ещё одно — «бывшая».
— Мой сын наконец-то понял, на кого он тратит лучшие годы своей жизни! Уверена, на этот раз он выберет себе достойную спутницу, а не нечто наподобие тебя. Ты только посмотри на себя, ты же простушка с тупым взглядом. Да ты никогда не была парой для Егора и я всегда знала, что это помутнение скоро спадёт и он одумается.
— Боже, да лучше бы вы так следили за собой и занимались своей личной жизнью, чем совали свой два раза переделанный нос в чужие дела! Мне просто интересно, вам от самой себя не бывает противно? Вы не испытываете отвращение, смотря на себя в зеркало или видя, с какой затаённой ненавистью на вас смотрят люди?
— Вот значит как ты со мной заговорила, да? Смелая стала? Так я это исправлю. На что ты вообще надеешься? Думаешь, что теперь мой сын будет тебя содержать и продолжать исполнять любые твои капризы? Ну уж нет, я подобного не допущу. Да я тебя всего лишу, и поверь мне, Ле-еночка, я могу сделать так, что дети тебе не достанутся.
До этого момента я чувствовала себя просто превосходно, ненадолго забыв о боли и страхе, просто наслаждаясь злостью Натальи Григорьевны, которая уже не могла никак повлиять на меня… В чём я заблуждалась и в чём я только что убедилась. Страх за детей сжал горло спазмом и отозвался слабостью во всём теле, из-за чего я чуть не пошатнулась.
Нет! Я не позволю ей это сделать. Я не отдам им Кирюшу и Светочку. Да как она вообще смеет говорить мне такое? Она⁉ Эта женщина никогда не проявляла ни любви, ни симпатии к нашим с Егором детям, а теперь она угрожает мне, что заберёт их. Они ведь не нужны ни ей, ни её сыну, который даже не знает, как надо заботиться о маленьких детях. А с учётом того, что Егор не любит присутствие чужих людей в доме и постоянно занят на работе, то кто будет ими занимать? Не его же любовница! Как и не его мать, брезгливая ко всему, кроме себя самой и своего сына.