Им они и следовали. Оба. Ведомые потребностью принадлежать друг другу.
Глава 2
Глава 2
Настоящее
Гвен нервно вышагивала по пустой переговорной, теребя браслет на запястье. Левый глаз девушки закрывал голубоватый экранчик вирт-очков, на котором, активно жестикулируя, выплескивала эмоции маленькая чуть полноватая женщина. Гвен смотрела на аватар Иммелин Келли и чувствовала раздражение пополам с виной.
- Мам, я помню, что я обещала. И сожалею, что не могу сдержать слова. Но таким заказчикам не говорят «нет».
- И что бы этот твой заказчик сделал, откажись ты его охранять? – возмущенно всплеснула руками Иммелин. – Пожаловался бы начальству?
- Кхм... – поперхнулась Гвен, с опаской оглянувшись на дверь: Чарльз имел отвратительную привычку появляться не вовремя, словно чуял, когда разговор заходил про него и протекал не в самых позитивных настроениях. – Вообще-то, именно начальство и настояло на том, чтобы за эту работу взялась я. Потребовался лучший агент – меня предоставили. Если я капризничаю и отказываюсь – меня увольняют.
Гвен осеклась, сообразив, что не следовала говорить последних слов. Иммелин с радостью ухватилась за поднятую тему:
- Так уходи, Гвен. Ты уже заработала столько, что твоим внукам хватит. А эти ваши риски совершенно того не стоят. Возвращайся домой, Дани скучает.
Тяжело вздохнув, Гвен присела на подоконник, провожая взглядом проносящиеся перед глазами флаеры. Этот разговор с каждым разом становился все труднее и труднее. В последнее время Иммелин все чаще возвращалась к вопросу «неправильности» выбранной Гвен работы и умоляла дочь оставить опасное занятие.
А оно не было опасным. Иногда – интересным, в редкие моменты - забавным, в исключительных случаях – заставляющим кровь вскипеть. Но чаще всего – угнетающим своей однообразностью. Матери этого не объяснить. Для Иммелин телохранитель – человек, ежеминутно подставляющийся под удар. Для нее слова о том, что Гвен – высококлассный агент, имеющий несколько иную специализацию, нежели суровые дяденьки в черных костюмах с пистолетом за пазухой, звучали пустыми отговорками.
- Мам, - устало обронила Гвен, прислоняясь к стеклу виском и прикрывая глаза. – Мы тысячи раз об этом говорили. Сейчас я работу не оставлю. Но попытаюсь вырваться на день рождения Даниэля. И давай больше не будем об этом.
Иммелин зеркально отразила вздох дочери.
- Какая же ты упрямая, - покачала она головой, сдаваясь. – Такая же...-
- Как и отец. Знаю, - слабо улыбнулась девушка. Она не помнила за отцом подобной черты, но в последние годы все чаще слышала от Иммелин этот упрек. И не спорила. Мать однозначно знала Рикарда Келли дольше и лучше Гвен. А упрямство – не такая уж плохая наследственность. – Мам, я свяжусь с тобой позже, когда сама сориентируюсь по срокам контракта. Тогда уже и сможешь высказать свое недовольство.
- Да какое тут недовольство, - махнула рукой Иммелин. – Мы просто скучаем по тебе.
- Я тоже скучаю по вам, мам. Но... давай поговорим об этом позже?
Попытку поскорей закончить разговор Гвен скрыла за мягкой улыбкой. Звонок Иммелин пришелся немного некстати – за несколько минут до встречи с Кейсом Майерсом и его юристами, - и Гвен не хотелось, чтобы ее застали за оправданиями и уговорами. Не ответить матери она не могла, но и предстать перед главой компании и новым клиентом девчонкой, что так и не вырвалась из-под материнской опеки, – тоже. Не объяснять же посторонним людям, что мать слишком волнуется за свою единственную дочь и, когда Гвен не на задании, старается связываться с ней каждый день? И что подобные разговоры не признак незрелости, а всего лишь любовь к родным и дань уважения их заботе? Если Чарльз еще мог понять своего агента, то в наличии у Кейса подобной способности Гвен сомневалась. Эта беспринципная дрянь вряд ли заботиться о ком-либо или о чем-либо, кроме себя и собственного заработка.
- Ты всегда уходишь от этой темы, - с грустью посетовала Иммелин, вырывая Гвен из паутины зарождающегося раздражения. – Но я так просто этого не оставлю.