— Не ушиблась, красотка? — Кормак, якобы случайно обнимает Гермиону за талию, а его рот расплывается в самодовольной нахальной улыбке. Гриффиндорка сразу не особо понимает, что произошло, но то, что она благополучно преземлилась, уже радует. Правда, спустя несколько минут до Грейнджер доходит, на кого она упала. Этот слащавый голос сложно не узнать, эти белоснежные зубы трудно не заметить, а эти шаловливые ручки не спутаешь с чьими-либо другими.
— Прости, я не хотела. Случайно получилось, — девушка старается побыстрее подняться, и ей на подмогу спешит виновник всего этого. Гарри протягивает подруге руку, и та, резко ухватившись за неё, встаёт за спиной у Поттера, боясь лишний раз взглянуть на Кормака. Лицо тут же покрылось заметным румянцем. Разумеется, девушке стало стыдно. Она начала мысленно корить себя, что такая неуклюжая, что такая неаккуратная и вечно попадает в неприятности. Видимо, это карма, злой рок, её личная фата Моргана.
— Сущий пустяк, милая. Мне даже приятно как-то! Давно в мои объятья никто не падал. И я рад, что это ты, Грейнджер. К тому же случайности не случайны. Может это судьба. Ты и я вместе на Святочном Балу. Что скажешь? — Маклаген хочет приблизится, но Поттер преграждает ему путь, дав понять, что тут ему ловить нечего и эта рыбка не для его аквариума.
— Кормак, найди кого-то другого. В Хогвартсе полно желающий пойти с тобой. А это птица не твоего полета —Поттер. с некой злобой в глазах смотрит на гриффиндорца. Смотрит точно так же, как на Рона, когда тот выбешивает, но при этом готовый почесать кулаки об рожу этого напыщенного индюка. Гермиона в замешательстве. Чувство стыда отходит на другой план. С одной стороны, ей хочется заставить Рона ревновать, чтобы тот почувствовал, какого это — быть в её шкуре. Но с другой-компания — Маклагена — ещё то испытание для нервов. Этот парень не из робкого десятка, признанный гриффиндорский сердцеед и любитель «сладенького». И речь здесь не о пирожных, как можно подумать, а о том, что в руках этого ловеласа каждая превращается в лакомый кусочек и предназначена для того, чтобы немедленно её сожрать. Сожрать глазами и губами. Но Грейнджер уже не пугает факт быть «сожранной».
Она больше может не притворяться, что безмерно» счастлива», что не хочет как можно больнее уколоть Рона, ужалить так сильно, чтобы болело не день, не два, а хотя бы месяц. И для этого девушка сделает всё, даже пойдёт на крайние меры.
— Я, пожалуй, соглашусь и приму твоё приглашение. Это же приглашение, верно? — Гермиона больше не прячется за спиной у друга. Она больше не та боязливая девочка, чьи детсткие страхи и фобии завладели сознанием. Теперь Грейнджер примеряет на себя роль палача и ката в одном лице. — Считай, что это так, детка. Я не особо галантен и щипитилен в таких вопросах. Просто ставлю перед фактом. Но ты уже согласилась, так что не буду здесь распинаться и просто скажу, что жду не дождусь бала и того, что будет после — Последние слова Кормак нежно шепчет девушке на ухо, а затем уходит, кинув на прощание краткое пока. Сказать, что Гермиона в шоке — ничего не сказать. Это «после» засело в голове и не даёт покоя. Но она сама подписалась на такое, готовая к любым последствиям и поворотам судьбы.
Но на самом деле Грейнджер ни к чему не была готова, что связано непосредственно с Кормаком. Одна только мысль о том, что он прикасается к ней, заставляла кровь в жилах похолодеть. Теперь всё запутается ещё больше. Непонятно уже, кто кому, кто, кто кем для кого станет и будут ли жертвы на поле этой битви под названием «игра в любовь». Гарри, как и Гермиона, находился в неком ступоре. Парень не ожидал такого выпада со стороны Гермионы. Не она ли рыдала у него на плече, рассказывая, как безумно любит, как терпеливо страдает, а. А теперь готова броситься в объятья к другому, лишь бы отомстить, поиграть на чувствах Рона, растоптать в нём мужчину, потому что он не специально, но растоптал в ней женщину.
— Гермиона, что ты творишь? Что это всё значит? Какого фига вообще? — Гарри не может подобрать культурных слов, чтобы описать происходящее пару минут назад Безобразие.
— Ничего не происходит. Я просто устала. Устала, что меня можно держать за дуру, что мне всегда достаются другорядные роли. Мне просто нужно забыться. Забыться с другим. Понимаю, что Маклаген не самый лучший вариант, но что сделано, то сделано. Что сказано, то сказано. Буду ли я сожалеть? Скажу честно, буду. Но это случится уже завтра. А сегодня я просто останусь собой. — Гермиона. вытирает слезинку, скатившуюся по щеке, и виновато улыбается. Знает, что виновата. Знает, что это всё неправильно. Что лучше всего сейчас найти Кормака и вежливо отказаться. А если не получится вежливо, то грубо, так как ей не присуще. Но зато действенно.