— Не знаю. Врачи не смогли понять причины, почему я задыхаюсь. По их словам, это психологическое.
— Что значит, психологическое?
Я улыбнулась, открыла глаза и села. Голова ещё немного кружилась, но в остальном моё самочувствие стало лучше.
— Это значит, что болезнь вот здесь, — постучала пальцем себя по лбу, — как защитная реакция, только я сама имитирую эту боль. Трудно объяснить словами, а медицинским языком у меня хре… не получается.
Первый приступ случился, когда я, принимая ванну, заснула. Потом это стало повторяться, однако доктора только разводили руками. Дедушка показал меня многим специалистам, но даже в Англии не смогли найти причину происходящего. Потом я просто махнула рукой на это бесполезное занятие, пусть и работа с психологом затянулась на два года. Алекса, бывшая им, с чего собственно и началась наша дружба, всё продолжала изучать меня, несмотря на то, что я уже давно отказалась от её услуг. Я стала для неё чем-то вроде эксперимента. И не понимала, как нам удалось сдружиться, ведь мы были очень разными.
Андрей молча прожигал меня потемневшим взглядом. Смотря на него в ответ, я гадала, о чём он думал, хотя и по большому счёту мне было плевать.
— Можешь вызвать такси? Я телефон оставила в гостиной с остальными вещами.
— Я сам отвезу тебя куда надо. Никаких такси. — Бывший поднялся и облокотился о перила балкона. А я подумала, что ему не стоит знать мой адрес. Да и оставаться с ним наедине у меня не было ни малейшего желания. У меня, а не у моего глупого и разбитого, но склеенного руками врачей сердца. Оно ни в какую не соглашалось с доводами разума.
— Не нужно. — Встав на ноги, я прошла обратно в гостиную, где нашла сумку.
— Яна, как ты? — Марьяна поднялась навстречу, и мне в который раз стало перед ней стыдно. Она была старше меня на несколько лет. И я так и не узнала, как они с Германом познакомились и поженились. Даже детей завели. — Нигде не болит?
— Нет, со мной всё хорошо. Извини, если напугала вас всех. Я лучше пойду домой.
— Да, да, — она растерянно смотрела, как я достаю телефон, — я попрошу Андрея подвезти тебя.
То, что Марьяна пыталась свести нас с моим бывшим вместе, было похвально, но игра не стоила свеч. «Видно, что женщина добрая и не знает о нашем с Поляковым прошлом. Если бы знала, не стала бы так яро пытаться», — пришло ко мне понимание.
— Не нужно, я позвоню своему жениху, он заберёт меня.
Она заметно расстроилась, а я, натянув улыбку, отвернулась, прикладывая мобильник к уху. Но никто не ответил мне. Видимо, Антон забыл включить звук или опять протирал задницу в клубе, зависая со своими парнями.
— Не поднимает. — Вздохнув, я развела руками, когда в комнате появились Андрей и Герман. Оба мужчины выглядели мрачными.
— Я отвезу, — повторил Андрей, и я хотела отказать ему, но Марьяна оказалась настойчивой и ловкой. Никто и моргнуть не успел, как она выпроводила нас за порог.
— Это ничего не значит, — процедила я, когда мы оказались в салоне его автомобиля.
— Конечно. — Он саркастично хмыкнул, заводя машину.
— Даже не вздумай трогать меня!
Андрей широко улыбнулся, показав ровные зубы и красивые ямочки на щеках.
— Только если сама не станешь кидаться мне на шею с поцелуями, — поддразнил он.
Я же громко фыркнула, пристегнула ремень и отвернулась к окну.
Глава 12
Яна
Мы с Алексой временно жили на съёмной квартире. В ближайшее время я планировала улететь в Лондон. У меня не было в планах оставаться на родине, ведь Москва не принесла мне ничего, кроме горя и печали. В ней я потеряла всех близких людей.
— Спасибо. — Едва Андрей подъехал к нужной многоэтажке, я отстегнула ремень и взялась за ручку, но дверь оказалась закрыта. — Открой!
— Яна.
— Открой, я сказала!
Я сделала ошибку, повернувшись к нему. Воспользовавшись моментом, он схватил меня за затылок и, притянув к себе, впился в мои губы жадным поцелуем. Упёршись руками в его каменную грудь, я крепко сжала зубы, сопротивляясь. Бывший стиснул меня в объятиях и кусал за губы, пытаясь вторгнуться в мой рот языком. Но мы оба были слишком упёртыми, поэтому никто не хотел уступать. Я не могла простить Андрея. И как бы сильно ни любила его, вернуться к нему не могла. Это было бы предательством по отношению к малышу, который умер, даже не успев родиться.
— М-м-м! — протестующе промычала я.
— Открой рот, — приказал он и до крови укусил мою губу.
Я зашипела как кошка. Затем высвободила руку и отвесила ему пощёчину. Тяжело и часто дыша, боднула головой и заехала ещё разок по его наглой роже.