Её щеки порозовели. Стало видно, что ей было интересно, пусть и слегка стыдно.
Возможно, она считала, что в её возрасте не следовало увлекаться историями о любви и верить в сказки. Я слышала, что детям частенько нравилось подражать взрослым.
У одной из моих подруг дочь играла в куклы, так и ту родители застали за отыгрышем сцены семейной ссоры. Кажется, Барби кричала на Кена, что терпит его лишь из-за ипотеки. Естественно, после этого они с мужем стали вести себя тише и ссорились только шёпотом.
— Нет, история закончилась на грустной ноте, Лиза. Да и она была не принцесса, пусть её и охранял дракон, — с улыбкой сказала девочке, вспоминая прошлое.
Да, я не тянула на принцессу. Даже на Золушку. Мне не досталось злой мачехи, хотя… Её роль сполна исполняли дядя и двоюродная сестра, ненавидевшие меня ни за что.
— Он бросил её? — Подбородок малышки задрожал, а её глаза стали влажными.
Мысленно отругав себя, я встала и присела на корточки перед ней.
— Я бы так не сказала, — ответила секундой позже. — Он…
И не зная, как лучше объяснить ситуацию, растерянно замолчала.
«Какой чёрт дёрнул меня за язык рассказывать именно свою историю? Ребёнок ведь хочет счастливый конец, а не сгусток депрессии и негатива», — закралось ко мне понимание.
— Он просто исчез. Вот и всё. — Я вновь улыбнулась, погладив её по руке.
— И вы не плакали?
Мои глаза расширились от удивления. Как она вообще поняла, что я говорила о себе?
— Всё-таки ты очень смышлёная и умная для своего возраста, Лиза.
— Но я требую хэппи-энд! — обиженно воскликнула она.
«Знала бы ты, детка, как трудно достаётся этот твой хэппи-энд!» — подумалось мне.
Распрощавшись с ней, я выскользнула из самолёта, забрала багаж и двинулась к выходу из аэропорта. Когда, держа ручку чемодана, вышла на улицу, жутко разволновалась. Прошло больше двух лет, как я покинула страну. Привыкнув к жизни в Европе, теперь чувствовала себя словно в чужой стране, где оказалась впервые. Хотя всё было и не так.
— Яна! — громко воскликнул Антон, увидев меня.
Мои губы растянулись в улыбке, и я обняла жениха. Мы не виделись всего три месяца, но как же я соскучилась по нему! По его рассказам, обществу. Антон Громов — лучшее лекарство от любого вида депрессии. И мой личный ангел-хранитель!
— Привет.
— Добро пожаловать домой, Полякова.
Он забрал у меня чемодан и приобнял за талию, подталкивая к своему внедорожнику, стоявшему на другой стороне улицы.
— Ну что, как долетела?
— Хорошо. А у тебя как дела?
— Всё отлично. В отель?
— Я бы хотела сначала заскочить кое-куда…
Наши взгляды встретились, и Антон мне тепло улыбнулся.
— Хочешь навестить деда? — поинтересовался он, садясь вместе со мной в машину.
— Нет, другого очень дорогого мне человека. Своего отца.
Ему был продиктован адрес кладбища, но жених, пусть и наверняка удивился, виду не подал. Пристегнувшись, я надвинула на глаза чёрные очки и, скрестив руки на груди, опёрлась виском об окно автомобиля. До места назначения можно было и подремать. Но сделать это оказалось невероятно трудно. Какое-то странное чувство распирало меня изнутри, и я не понимала, почему моё сердце так реагировало на возвращение. И поэтому всю дорогу усердно делала вид, что заснула, чтобы Антон не задавал лишних вопросов.
Припарковавшись, он остался в автомобиле, а я одна пошла к могиле отца. За два с половиной года это был первый раз, когда мне удалось навестить его. Уезжая из страны, я отчаянно не хотела никого видеть, однако теперь лишь усмехнулась, вспомнив об прошлом.
Москву я покидала разбитой и сломленной, потерявшей не только любимого человека, но и ребёнка. Тогда мне не было дела до других и с трудом удалось отойти после новости о случившимся выкидыше. Я даже не знала, что была беременна, пока не стало поздно.
Одинокая слеза сорвалась и покатилась по моей щеке, ведь воспоминания до сих пор причиняли боль. Быстро стерев её тыльной стороной ладони, я шмыгнула носом. Мне многое хотелось рассказать папе о своей жизни в Лондоне, любимой работе и Антоне, любившем меня. Последний вообще появился в самый трудный момент и стал единственным человеком, не считая Филиппа Дидоренко, моего дедушки, поддерживавшим меня во всём. Он был настоящей защитой и опорой, не давая мне окончательно скиснуть и пропасть.
Наверное, стоило поделиться с отцом и наболевшим. Вспомнить о бывшем муже, его родном сыне, о нашем ребёнке, что не родился из-за меня. Но я не могла и слова выдавить. Чувствовала себя чужой и какой-то не такой, как прежде. Поэтому просто присела на корточки и опустила руку на могильный камень, осторожно коснувшись земли и цветов.