— Ты не заболела часом? — встревожено спросил любимый, оторвавшись от дороги.
— Нет.
Сняла с себя ботинки и притянула ноги к груди, пытаясь согреться.
Аэр посапывал на заднем сидении, укрытый пледом.
Когда успели сесть в машину? Кажется, мы разговаривали на кухне среди тухлого разлитого чая.
Потёрла виски. Всё, как в тумане.
— Ты наврал, Дэнли…
— Когда именно? — невинно спросил мужчина.
— Дремз Крит не покончил с собой. Я вспомнила пирс Эзвирд! — с вызовом посмотрела на интригана.
— Милая, прыжок на паромобиле с причала — чистой воды самоубийство. Дремз Крит с твоей лёгкой руки подписал себе смертный приговор, — не поворачиваясь, ответил Дэнли.
— Только паромобиль целёхонек. Сейчас на нём едем. Как ты это сделал? Как мы выжили?
— Правда, ничего не помнишь? — Арой, наконец, грустно взглянул на меня, и виновато закивала в ответ.
— Ладно, расскажу, — мужчина тяжело вздохнул и вернулся в события двенадцатилетней давности:
Ты почти сразу же отключилась. Ударилась о приборную панель, когда мы начали тонуть. Я успел тебя вытащить через открытое боковое стекло. Было темно, но видел наверху силуэты тех страшных людей. Они стояли у раскуроченного ограждения и смотрели вниз, а затем ушли, словно вмиг потеряли интерес.
Теперь понимаю, почему не стали нас искать. Ты убила Дремза ещё в воздухе, влезла в голову и вытащила то, что делало меня мечтательным писателем. Едва машина коснулась воды, за рулём появился другой человек. Преследователи больше не видели свою цель в живых, ведь из воды вынырнул Дэнли Арой: будущий инспектор по делам несовершеннолетних, спасший девочку.
В тот вечер принёс тебя в отделение скорой помощи, дождался законников. Наврал, что увидел, как девчонка ударилась о перила и сорвалась с моста.
Почти сразу же они меня позвали на собеседование, словно кто-то заранее удачно выстроил эту вероятность. Согласился. Не мог иначе.
Затем забыл о нас на целый год. Долгий, бесконечный, серый год. Ты так велела, хотя мог забрать тебя с собой. Оформить опеку. Мне бы разрешили, будь на то твоя воля.
Но ты не пожелала. Оставила меня, и всё время мечтала о Даррете Хизе. Сочиняла книжки. Представляла его в своих фантазиях…
Дэнли оторвал руку от руля и потёр глаза. Злился. Его можно понять. Долго играла с ним. Ломала, переделывала. Пусть он легко согласился на этот эксперимент, но в душе всегда страдал и не был собой.
— Тот дом, где мы были вчера. Чей он?
— Наш. Купили его вместе, когда ты забеременела, а потом, — Дэнли опасливо обернулся на спящего сына. — Потом всё опять полетело к чертям, Эйри. Мы не справились. Глупо попались. Они всегда знали, где искать. Ждали, пока родишь.
— Они нас нашли? — не понимала, как могла проморгать такую вероятность в прошлом.
— Я всё испортил почти сразу после Линнеркута. Мы ударились во все тяжкие. Сам позволил одному из них трахнуть тебя. Смотрел до конца. Мне нравилось это. Моя послушная Сайджин. Так старалась угодить. Упивался твоим чувством вины за Йенса Моро, а я пользовался. Откуда мне было знать, что мы на крючке? Ты всегда говорила загадками, а я не слушал, не хотел.
— Ты про Иттанию? Это было наше общее решение. Мы вместе устраивали те ночи. Никто не принуждал меня.
— Какая нахер Иттания, Эйри? — любимый внезапно превратился в безумца. — Ты поехала туда одна. ОДНА! Слышишь? Я остался здесь!
— Это невозможно. Мы же… — разум отчаянно сопротивлялся. Дэнли был там. Он всегда находился рядом.
— Сколько мне, по-твоему, лет? Навскидку, милая, — уже спокойнее спросил мужчина.
Боялась ответить неправильно.
— Тридцать два?
Дэнли горько усмехнулся:
— Мимо. Считай лучше, неужели, так стар?
— Не знаю. Когда приехал в приют в Линнекруте с инспекцией, мне было четырнадцать, а тебе двадцать один. У нас разница в семь лет. Сейчас мне двадцать пять. Это значит…
— Ладно-ладно. Против логики не попрёшь. Ты всё ещё не помнишь, — сдался Дэнли. — Они уже близко, надо торопиться, — пробормотал мужчина и вдавил педаль и паромобиль, выпуская густые клубы дыма, рванул, обгоняя рассвет.
Снова Линнеркут.
Не хочу.
Он оставил меня там в прошлый раз.
— Поспи, любимая. Тебе нужно наверстать ещё несколько лет, — он щёлкнул пальцами, и перед глазами мгновенно расстелилась темнота.
Очнулась почти сразу же, снова на своём месте, с прижатыми к груди ногами. Хотела пожаловаться Дэнли, что ничего не вышло, но губы не слушались.
Меня внезапно отвлекли дорожные указатели. Мы ехали обратно в Лос-Винтаго. Передумал? Развернулся и везёт домой? Почувствовала небывалое облегчение и благодарность. Не нужно нам сегодня ехать в старый приют. Не готова. Не сейчас, никогда.
На обшарпанной разбухшей деревянной приборной панели не было следа от ножа…
Повернулась к Дэнли. Водительские перчатки, колючий взгляд, напряжённые скулы. Он и одновременно не он.
— Как ты? — осторожно спросила любимого, рассматривая пятна крови на лацкане.
— Переживу. А вот что теперь с тобой делать? — задумчиво спросил инспектор.
— В каком смысле? — не понравился взгляд, которым мазнул по мне любимый.
— Тебя будут искать. Ты вроде как свидетель бойни в приюте. Что скажешь властям?
Только сейчас задумалась, как странно выглядит мой побег, но ещё непонятнее стало бы наше присутствие в детском доме. Почему не оказалась среди безглазых воспитанников. Сказать правду? Звучит безумием!
— Йенс Моро сдаст нас. Назовёт имена. Мы погибли. Журнал посещений, ты расписался в нём, — мысли путались.
Не могла заглянуть в будущее. Паника разливалась по затылку, шевеля волосы.
— Успокойся. Я не такой идиот, чтобы оставить там журнал, — Дэнли, и правда, изменился. Холодный, расчётливый под стать Моро.
— А Йенс? Ты же не убил его? Парень не будет молчать. Захочет отомстить, расскажет властям.
— Ты плохо его знаешь, Сайджин. Расскажет и навсегда лишится возможности тебя заполучить. Он не оставит призрачную надежду. Ты слишком хороша, чтобы не рискнуть. Моро ответит за свои прегрешения добровольно.
— Говоришь, словно сам с ним знаком, — отчего-то стало неуютно в компании инспектора.
— Именно. Такое ощущение, что знаю Йенса, как самого себя, — снова этот странный взгляд и голос, от которого холодеет внутри.
Списала на шок и потрясение. Мы едва не погибли от рук психопата, наделённого силой. Дэнли стал свидетелем надругательства Йенса надо мной. Нет. Не так. Он спровоцировал эту сцену, чтобы отвлечь Моро. Но самое отвратительное — мне понравилось, от начала и до конца. Всё было естественно и прекрасно, словно с любимым человеком, а не отвратительным садистом, изувечившим сотню людей, превратив их в безглазых марионеток.
— Но тебе придётся залечь на дно. Поживёшь какое-то время у меня в гараже, пока всё не уляжется.
Кивнула. Он прав. Опасно появляться на людях.
Несмотря на то, что Дэнли нас спас, язык больше не поворачивался называть его Дарретом, ни в фантазиях, ни вслух. Он даже не тот скромный инспектор из кафе, смущённо оглядывающий незнакомку напротив. Я породила чудовище, которое без сожаления жестоко ослепило другого человека огромным ножом.
— Йенс Моро хорош, — Дэнли не спрашивал, констатировал факт.
— С чего ты взял? — старалась звучать непринуждённо.
— Можешь не отнекиваться, чувствую. Твой запах, когда возбуждена. Не ругаюсь и не обвиняю, ты не виновата. Но всё же. Интересно, как это работает? Разденься!
— Что прости? — не верила внезапной метаморфозе любимого. Совсем недавно подверглась насилию. Чего он добивается?
— Сними с себя всё, Сайджин, — мягко приказал Арой, и мои руки сами потянулись к пуговицам рубашки.
Порванная майка болталась на плечах, а чтобы снять штаны, пришлось привстать в салоне. Могу только догадываться, что видели проезжающие мимо водители.