— Нет. Я хочу с тобой встретиться. Это важно.
1
Я сидела в кафе и гипнотизировала тяжёлым взглядом чайник с фруктовым чаем, который заказала, ожидая Павла. Есть не хотелось, несмотря на то, что токсикоз у меня ещё не начался, кофе я никогда не любила, чёрный чай пить опасалась — вдруг навредит ребёнку? Теперь я много всего перестала делать и есть, просто на всякий случай. С меня не убудет. Но от фруктового чая с аппетитным описанием про летнюю малину, северную кислую клюкву и морозную мяту отказаться не смогла. И теперь ждала, пока он заварится, глотая слюни и непроизвольно стискивая в кулаке кипенно-белую бумажную салфетку.
Зачем я согласилась на эту встречу? Поначалу я и сама не могла понять. Целых три дня, прошедших после празднования Нового года, не понимала, да и не анализировала особо, занималась только собой, отставив в сторону самокопания. После развода я научилась это делать. Иногда, чтобы выжить, следует перестать мыслить критически, и я это умела. Спала, ела, готовила всячески лёгкие вкусняшки три раза в сутки, гуляла в заснеженном парке, читала позитивные книги и смотрела комедии. Ничего слёзовыжимательного, сплошной позитив. И вообще не читала новости. И не думала о Павле. А если он всё же пробирался в мои мысли, я нещадно гнала его оттуда, как и все предыдущие три года.
Но сегодня мне пришлось думать о нём, я же ждала сейчас именно его. Поэтому разгадка моего согласия на встречу нашлась быстро. Мне было интересно — нет, не что скажет бывший муж, а действительно ли я вылечилась от любви к нему, как от рака. Я так воспринимала свои чувства к Павлу — как опухоль, которую следует победить. Вырезать, облучить, заесть таблетками и никогда больше не вспоминать о ней. И пока Павла не было рядом, я легко верила в то, что здорова, но если он появится на горизонте?
Нет, я не мазохистка. Я просто привыкла быть честной по отношению к себе. И если чувства остались, значит, мне вновь понадобится помощь хирургического скальпеля, потому что я не желаю жить с дырой вместо сердца.
Я подняла голову, оторвавшись от созерцания вспотевшего белого чайника, и посмотрела за окно-витрину, на улицу, по которой в обе стороны сновали прохожие. Снегопад продолжался, превращая дороги в бело-серое месиво, и большинство людей кутались в шарфы и натягивали капюшоны, прячась от колючих морозных снежинок.
Он потому и привлёк моё внимание, что стоял без шапки, шарфа и перчаток. Стоял в стороне, там, где располагался вход в кафе, и жадно, как-то нервно курил, выпуская в воздух струи дыма пополам с паром. Сердце не дрогнуло и не зашлось, хотя я узнала бывшего мужа. Странно было бы, если бы не узнала. Вот только раньше Павел не курил, да что там говорить — даже не пробовал никогда. А теперь я сидела и смотрела, как он сжимает пальцами тонкую и длинную сигарету, подносит её ко рту, и на кончике вспыхивает яркий огонёк.
Я изучала бывшего мужа, пытаясь понять, что чувствую к нему. Было ли мне любопытно, почему он начал курить? Ни капли. Хотелось ли мне коснуться ладонью его чуть небритой щеки, как раньше, ощутить тепло кожи? Абсолютно нет. Мечтала ли я о том, чтобы он попросил прощения, сказал, что жалеет, и вообще на самом деле до сих пор безумно любит меня? Ни за что.
Я самой себе казалась голой пустыней, безжизненной землёй, на которой ничего не способно больше прорасти — ни любви, ни жалости, ни даже лёгкого любопытства. Павел был для меня пеплом, и его можно было лишь развеять по ветру — больше ни для чего он не годен, бесполезен.
Наконец бывший муж выбросил сигарету в пепельницу, дрожащей ладонью взъерошил ёжик коротких тёмных волос, провёл по лицу, будто вытирая слёзы. Хотя, конечно, не слёзы — растаявший и превратившийся в воду снег. Развернулся и вошёл в кафе.
Я непроизвольно выпрямилась, глядя в сторону входа. Потом всё же отвела взгляд и налила себе чаю. Малиново-алый… на кровь не похож, скорее, на густой компот. Пожалуй, стоит попробовать.
Сделала маленький глоток. Горячо, но не обжигает, и вкус яркий, насыщенный, не кислый, а скорее, кисло-сладкий, приятный. К такому чаю хорошо бы подошло мороженое, но зимой я его не ела — иначе сразу заболевало горло. Может, сырников заказать? В меню точно были. С сырниками тоже будет вкусно.
— Привет.
Я моргнула и подняла голову. Да, не более чем за минуту, пробуя чай и рассуждая о нём же, я умудрилась забыть о Павле напрочь. Так и выживала все три года без него, после того, как он меня предал.
— Привет, — ответила ровным голосом, окинув фигуру бывшего мужа быстрым взглядом. Новое чёрное пальто, я такого у него не помнила, и сидело оно как-то иначе — похудел он, что ли? А вот волосы прежние, короткие и взъерошенные, только теперь не совсем тёмные, а словно полуседые. Или это снег не до конца растаял?