Я посмотрела вслед отъезжающему автобусу и решительно достала телефон.
— Лёш, я всё вчера сказала. Дальше нам не по пути. Вот совсем.
Он стоял напротив и ухмылялся, всем своим видом демонстрируя, что не верит ни одному моему слову.
Приложение бодро отрапортовало, что такси будет через одиннадцать минут. Успеваю, но впритык.
«Вам назначена серая "Киа-Рио", номер АЯ123ЯА. Ожидайте», — пиликнуло уведомление, и я убрала телефон.
Я покрутила головой, специально игнорируя Алексея и его пристальный взгляд. Тоже мне девочку-школьницу нашёл в гляделки играть.
Вокруг того пятачка, где мы остановились, возвышались горы подтаявшего ноздреватого серого снега вперемешку с окурками и прочим мусором. Сюда всю зиму сгребали снег с остановки. Поэтому теперь на дороге и тротуаре чисто, только кое-где поблёскивают лужи, а с краю такой неприглядный пейзаж. И мы с Алексеем на фоне этой грязи. Посторонние по сути люди, непонятно как и зачем оказавшиеся втянутые в столь неприглядные отношения.
— Ну Марта. Что ты как маленькая, в самом деле?
Я промолчала. Ругаться мне расхотелось, что-то доказывать этому остолопу не видела смысла. К тому же не хотелось потерять то зарождающееся чувство радости, с которым я проснулась с утра.
— Кстати, прическа тебе идёт, — Лёша подошёл ближе и закинул руку мне на плечо. Я убрала и посмотрела ему в глаза.
— Лёш, не порть моё мнение о себе. Просто исчезни.
— Пф-ф, тоже мне фифа нашлась. Да ты же сама на мне повисла! — он засунул руки в карманы распахнутой куртки и отставил локти. — Проходу мне не давала! — голос его стал набирать обороты. — Звала всё на кофе. Что, не так было, скажешь?!
— Так, — я даже не видела смысла спорить.
Действительно, я была инициатором наших с Лёшей отношений. После ухода Игната было одиноко, да и щёлкнуть мужа по носу хотелось. Что-то из разряда «Ему можно, а мне что — нельзя?» смешивалось с «Не оценил ты меня, оценит другой! А ты ещё локти будешь кусать!».
Игнат локти не кусал. И вообще воспринял тот факт, что у меня появился любовник, философски:
— Только не заразись от него никакой дрянью. Лечение дорогое.
Хотелось съязвить в ответ: «На своём опыте знаешь?», но не стала. Поначалу я была собой страшно довольна, что и от власти Игната потихоньку избавлялась, и парня себе такого годного отхватила. Про жену Лёшину я узнала намного позже.
— Так, — повторила, подбирая слова. — Я начала, я и заканчиваю.
— Муж, что ли, вернулся, что ты так хвостом теперь машешь?
— А если и так? То что?
Тут подъехало такси, я быстро села внутрь и, закрывая дверь, услышала что-то похожее на: «Ну ты и стерва!». Что ж, сочту за комплимент.
На утреннюю консультацию привели ребёнка пяти лет. Родовая травма, гидроцефалия, отставание в развитии в первый год жизни, задержка речи, синдром дефицита внимания с аутическими чертами.
На приём мальчика привела мама. Типичная неврастеничка: сидит на краешке стула, правая рука зажата между коленками, второй рукой она крепко держит ребёнка, не давая соскочить со стульчика. С сумочкой, которую могла бы легко повесить на спинку стула, она боролась пару минут, то роняя на пол, то пытаясь прислонить к столу.
— Понимаете, Спартак — поздний и очень желанный ребёнок. Мы ему имя долго выбирали, чтоб со смыслом и чтобы отличался ото всех.
Я перевела взгляд на мальчика: подвижный, рассматривает картинки на стенах, подпрыгивает на стульчике, болтает ногой. Он бы с удовольствием убежал в игровой уголок, но мама держит крепко.
— Спартак может пойти посмотреть игрушки, если хочет, — предложила маме.
— Ой, вы что! Он всё сломает. Ничего в его руках не выживает. Пусть рядом сидит. На виду.
Она продолжила перечислять диагнозы, которые им ставят врачи. Попыталась одной рукой вытащить из сумочки карту, уронила кипу бумаг и, наконец, выпустила руку мальчика. Он тут же подскочил и с радостным воплем побежал к игрушкам. Мама кинулась за ним. Попыталась вернуть на стул. Ребёнок упирался, начал плакать, хотел упасть на пол, но мама осталась непреклонна. Мои слова о том, что мне не жалко игрушек, даже если Спартак их сломает, мама не услышала.