— Да. Завтра я планирую исправить своё упущение. У тебя нет планов? Возражений?
— Не-е-ет.
Выражение лица у меня наверняка было в этот момент глуповатым, но Ксюша похихикивала понимающе, отпирая дверь.
— Тогда завтра в десять я тебя похищаю на весь день… и ночь…
— Я согласна!
— До завтра.
— До завтра, — я нажала отбой и взвизгнула от восторга.
Попрыгала немного на месте. Меня разрывало от эмоций как девчонку-малолетку, которую понравившийся мальчик пригласил в парк поесть мороженого. Я схватила из Ксюшиных рук торт, поставила его на тумбочку и закружилась с ней по коридору, напевая «парам-пам-пам».
— Ой-ёй, — Ксю смеялась и кружилась вместе со мной. — Я смотрю, моя помощь и не нужна. Сама где-то мужчинку отхватила?
— Отхватила! Отхватила! Он та-а-акой!
— Какой?
Мы наконец остановились на середине коридора, отдышалась и принялись разуваться.
— Шикарный. Такой надёжный. Он племянника растит как сына родного. Он умный. У меня от него дрожь по телу. А руки! У него такие руки. М-м-м.
— Какой-то сказочный герой с руками. Это редкость в наше время. Всё чаще мужики без рук попадаются, — скептично подытожила Ксюша мои слова.
— Ничего ты не понимаешь, — я махнула рукой и сняла куртку, повесила её на вешалку. — Я обожаю, когда у мужчины красивые, широкие, сильные руки, кисти. И ещё ноги. Ступни. Я прям тащусь от голых ступней.
— А я люблю, когда грудь волосатая у мужика.
Мы переглянулись с Ксюшей и засмеялись как ненормальные.
Глава 5
Глава 5
Когда позвонил Геннадий Михайлович, я была занята на работе. Составляла новое расписание занятий с учётом двух выбывших ребят и одной новенькой своей подопечной. Был соблазн не брать трубку, я и так знала, что он мне может предъявить. Но «хорошая девочка» внутри меня всё же пересилила рациональную и злобную стерву, которую я с переменным успехом пыталась в себе воспитать.
— Здравствуйте, Геннадий.
— Здравствуй, Марта. Лариса в больнице, в кардиологии. Хочет тебя видеть, — тоном, не терпящим возражений, заявил мужчина. — И брата своего непутёвого привези. Мне не с руки за ним мотаться.
С тем, что Борька был непутёвым, я согласна. А вот с приказами, которые раздавал мамин муж, — нет.
— Сегодня я уже никак не успею в больницу. Завтра я работаю. Только в субботу подойду, в приёмные часы.
— Лариса сказала, чтоб ты пришла сегодня, — в голосе Геннадия прозвучал металл.
Я отложила органайзер и встала из-за стола, приготовившись отстаивать своё мнение.
— Мама при смерти? В реанимации? К чему такая срочность?
— Типун тебе на язык. Она в обычной палате. Ей надо привезти вещи, одежду. Она на скорой поступила, даже халата с собой нет.
— Так привезите ей халат, — я даже опешила.
— Я что, по её вещам в шкафу лазить буду? Ты приедешь и соберёшь Ларисе вещи.
— Я приеду только в субботу. Потому что сегодня элементарно не успею доехать. А завтра я работаю.
— Подумаешь, работаешь. Отпросишься, — категорично отрезал мамин муж.
Ну конечно же! Только у него важная работа! Все остальные граждане, по мнению Геннадия, на рабочем месте в потолок плюют.
— Нет. Я не стану отпрашиваться ради халата, который вы сами можете привезти маме. В субботу приеду, в часы приёма.
Я скинула вызов, закипая внутренне. Я не первый раз пыталась взбрыкнуть, но вот так выстоять вышло у меня впервые. Мне даже захотелось с кем-то поделиться этой радостью, и я набрала брата.
С Борькой мы не очень ладили. Не в том смысле, что ругались, а в том, что не было тепла в наших братско-сестринских отношениях. И на это были две причины. Поначалу сказались те года, что нас разлучили. Я завидовала брату, что он в семье отца жил нормально, в то время как я осталась с мамой. Уже будучи взрослыми, мы с братом напились после очередного маминого больничного демарша и вывалили друг на друга правду. Оказалось, что Борька очень переживал, что бросил меня с мамой, стыдился своей слабости, а потому старался меня избегать.
После наших откровений отношения с братом выровнялись, но ненадолго. Ушёл из жизни папа. По нелепости попал под машину. Всего-то головой стукнулся при падении, а уже в больнице врачи обнаружили опухоль, неоперабельную. Рак. Сгорел за три месяца.