Я вошел без стука. Он не спал, сидел на кровати, закутанный в теплую кофту, и это при том, что в квартире плюс двадцать два, и, как обычно, копался в своих книжках.
— Игорь, я спросить у вас кое-что хотел, завтра зачет, а у меня тут не сходится… — он встал, держа в руках учебник, и направился уже было ко мне, когда услышал в ответ:
— Контракт расторгнут, у тебя час, чтобы собрать вещи и освободить комнату. Считай, долг отработан, золушка.
Больше не глядя на него, я вышел и закрыл дверь.
***
Прослонявшись по квартире до двух, я все еще не услышал, чтобы он вышел из комнаты. В полтретьего, листая каналы, я пытался убедить себя в том, что, отпуская его, поступаю правильно. И я убедил, только вот он все еще не собрался.
— Речь шла о часе, а ты уже почти два здесь возишься. — Я зашел к нему. Привыкнув к полумраку, увидел на полу расстегнутую спортивную сумку, с торчащими из нее вещами, и рюкзак, забитый книжками под завязку.
— Извините, что долго. Я уже все собрал, только вот… — раздался голос со стороны кровати.
Андрей сидел все в той же вязаной кофте, облокотившись рукой о тумбочку, и как-то тяжело дышал.
— Только вот что? Устал? Решил отдохнуть напоследок?
Не ответив, он встал, пошатнувшись. Медленно наклонился, взял сумку, потом рюкзак надел на плечо и подошел ко мне.
— Пропустите.
— Что-то ты выглядишь не очень, — кожа блестящая, на скулах непривычный румянец, глаза шальные, тусклые, губы сухие, потрескавшиеся, только пару часов назад с ним, вроде, все нормально было — вон как весело Артуру глазки строил, а сейчас жаром от него обдает, как от печки.
— Все в порядке, — он снова попытался меня обойти.
— Ага. А на кровати чего высиживал, согнувшись? И собирался два часа, у тебя тут вещей всего-ничего.
— А вам не похуй ли? — бросил в лицо зло и как-то по-детски обиженно.
Я не ответил. Уже начиная понимать, в чем дело, взял его за локоть и притянул к себе. Накрыл ладонью лоб. Не ошибся — кожа пылала, хоть лед топи.
— Ты заболел, что ли?
— Меня такси ждет. Можно?
— Нельзя.
Я притянул его ближе и коснулся лба уже губами.
Андрей замер, закрыл глаза, и как-то устало обмяк в моих руках.
— Ты почему не сказал, что болеешь?
— Губы холодные у вас. Приятно.
— Глупый ребенок.
Я снял лямку с его плеча и опустил рюкзак на пол.
— Садись на кровать. Сейчас градусник принесу.
— Не нужно всего этого. Дайте просто уйти. Я собрался уже. И там такси ждет, — запротестовал тихо, но гордо.
— Я сказал: на кровать сел! — рявкнул.
Он выполнил сразу, больше рефлекторно, чем осознанно. Что ж такое? Нормального языка не понимает.
— Будь здесь, — я вышел.
Термометр показал сорок градусов.
— Ты на ногах как вообще держался?
Лишь сильнее закутался в кофту и, закрыв глаза, крепче обнял подушку.
— Андрюш. Совсем плохо?
Он уже не отвечал. Просто говорил отдельные, несвязные слова, а пару раз назвал меня мамой.
Набирая номер скорой, я провел рукой по светлым, взмокшим волосам. Неужели это моя просьба так его подорвала?
***
— Давно болеешь? — спросил врач.
— Не знаю, — анальгин с димидролом подействовали быстро.
Держась за ягодицу, ноющую от укола, Андрей медленно моргал, устало смотря на меня.
— Понятно. Подними кофту. Я послушаю.
Он нехотя сел в кровати и задрал кофту вместе с футболкой. Зрелище открылось неожиданное, меня передернуло. Даже врач недовольно причмокнул от увиденного. Сплошные кости и кожа, когда только он успел так похудеть. Но это еще не самое печальное. На батарее ребер, животе и под правой лопаткой расплылись большие, фиолетовые кровоподтеки.
Я не знал, что сказать, просто переглянулся с врачом и отвернулся в сторону.
— Все, как я и думал. Насчет пневмонии пока не берусь утверждать, но бронхит однозначно есть. Инфекция, милый мой. Нужен рентген, чтобы исключить воспаление легких. Еще сдать анализ крови. И антибиотики. Есть кому внутримышечно уколы делать?
— Нет, — Андрей уверенно качнул головой.
— Значит, нужно найти медсестру, которая приходила бы на дом два раза в день — утром и вечером. Я вам сейчас сделаю, а завтра разберетесь. На живот повернись.
Уставившись на шприц с иглой, выпускающий струйку лекарства, Андрей недоверчиво повернулся. Оттянув резинку штанов, доктор протер оголившийся участок бледной кожи спиртовой салфеткой и безжалостно вонзил длинную иголку в матовую гладкую плоть.
Андрей ойкнул. Я тяжело вздохнул и добавил:
— Я делаю уколы.
Андрей посмотрел удивленно, будто я сознался, что на самом деле родился женщиной.
— Я умею, - повторил специально для него.
Сколько я их за свою жизнь переделал, трудно припомнить. Подумал о Сан Саныче и еще одном полезном навыке, по его воле усвоенным мною.
— Вот и замечательно, — врач удовлетворенно кивнул. — Вот это лекарство утром и вечером в течение десяти дней, — он протянул мне бумажку с названием. — Завтра отвезите его в больницу. Нужно сделать рентген, и сдать общий анализ крови. Если подтвердится пневмония, госпитализация обязательна. Если нет, тогда лечитесь дома.
Он ушел, когда температура опустилась до 37 и 7. Проводив врача, я вернулся к Андрею. Он уже спал.
========== Часть 3 ==========
— В универ не пойдешь. Ты на больничном с сегодняшнего дня, — я появился в его комнате в начале седьмого утра, именно в это время он собирался каждый день на учебу, и не ошибся — Андрей уже сидел в кровати, высушивая полотенцем влажные после душа волосы, уже одетый и готовый отправиться за получением знаний, правда, вид у него был, как никогда, уставший. Он нашарил рукой на тумбочке очки и, надев их, посмотрел на меня.
— Сегодня зачет важный. Если не сдам — не получу автомат, придется на экзамен идти, — парировал упрямец.
— Значит, такова твоя судьба. Придется сдавать вместе со всеми. Твой путь сегодня лежит максимум до больницы и обратно, помнишь, что доктор сказал?
Набрав в шприц лекарство, я повернулся ко всё еще упрямо смотрящему на меня парню. В утреннем освещении вид у него был без сомнений больной: круги под глазами, лицо обрезалось, бледный, а на эти неприлично худые ключицы, вызывающе торчащие через вырез футболки, вообще смотреть было больно. Высокая мода отдыхает.