Бегать за малышкой Гон не было в новинку для Гука, но сейчас его сердце наполнял страх. Парень боялся потерять того, кем дорожил. «Только бы она не наделала глупостей», — это было единственное, о чём он мог думать. Приближаясь к площадке, Чон увидел сидящую на лавочке девушку, которая не отрывала взгляда от играющих детей.
Облегчение прошлось по всему его телу, с лёгкой одышкой после бега он приближался к девушке. Боа подняла голову вверх и в свечении яркого солнца увидела тёмный силуэт, который становился всё чётче. Неожиданно от самой себя она вскочила с деревянной лавки, подбежала и обняла Чонгука, повиснув у него на шее.
— Всё будет хорошо. — он погладил её по спине. — Но больше не делай так. — возмутился парень.— Делать как? — немного отстранившись, удивлённо спросила студентка.— Не исчезай из моего поля зрения. — и вот снова в жизни малышки Гон появилось ещё одно новое правило.
Ангел с чёрной душой
Наверное, малышка Гон никогда раньше так много не размышляла по поводу своего будущего, как сейчас. Только в объятиях Чона она чувствовала покой и безопасность, так было раньше, так есть сейчас и так будет всегда, в этом Боа не сомневалась. Если Тэхён её воздушный замок, созданный из мечты, то Гук неприступная крепость, на окнах которой металлические решётки.
Её друг детства был собственником до мозга костей: то моё, это моё, да и сиротку Гон парень также считал своей. Он никогда не играл с её чувствами, брюнет всего-то хотел, чтобы милашка Гон полюбила его так же, как он любил её. Но всё зря, Чонгук опоздал в своём признании, тем самым остался просто другом. И всё же он готов на всё, даже быть вторым в сердце Боа, только пускай их судьбы переплетаются и дальше.
— Со мной всё хорошо, можешь идти. — сказала студентка брюнету, подходя к старому дому.— Ты меня сегодня напугала. — всё ещё возмущался Гук. — Тебе точно уже лучше? Может, хочется чего-нибудь вкусненького? Боа, ты должна себя беречь, подумай о ребёнке, все твои переживания ему только вредят. — он не скрывал своих волнений, а из-за характера не удержался от наставлений.— Меня немного подташнивает, но это нормально. Извини, что и тебе досталось. Я не хотела, чтобы так получилось. — сожаления переполняли девушку.— Не говори ерунды, мне вовсе не досталось. — отнекивался Чон, а у самого были побиты костяшки и осталась царапина на лице.
Когда Гук смотрел на причину своего учащённого сердцебиения, его тёмные глаза блестели, а улыбка не сходила с лица. Наверное, эта искренность и эти переживания растрогали студентку. Сильная и независимая от других, она разревелась так неожиданно, а парень испугался, думая, что чем-то обидел её.
— Моя хорошая, ты чего? Не плачь. — обнимая её хрупкие плечи, брюнет чувствовал горячее дыхание в шею, а сам жадно вдыхал запах малышки Гон. — Маленькая, ну что ты? — поглаживая по спине девушку, которая не могла остановить свои слёзы, он понял, что никогда не сможет отказаться от неё.
Плакать в грудь лучшего друга, наверное, стало уже привычно для Боа, ведь он единственный, кто остаётся на её стороне. В этих пролитых слезах на белую футболку парня вышла и боль, которую причинил другой. Ей хотелось казаться сильной, но это не так, девушка не в порядке, а с кем ещё можно быть честной, если не с тем, кто всегда честен с тобой.
Этот неожиданный плач принёс облегчение сиротке, а после она попрощалась с Гуком и пошла домой. Тёплый душ и горячий чай перед сном вместо пива успокоили взволнованные чувства. Выйдя из квартиры, Боа застыла, рассматривая ночные огни города, пытаясь пустить по ветру глупые мысли и тревоги. Немного холодный воздух прошёлся по её телу, вызывая дрожь, и чтобы не простудиться, она вернулась в квартиру.
Как бы то ни было, девушка пройдёт через всё и сохранит жизнь своего ребёнка. Это самое главное для неё сейчас, а жертвы, которые она отдаст за него, будут не напрасны. С этими навязанными мыслями студентка уснула.
Зол на любимую, зол на лучших друзей, Тэхён был зол на весь мир. Парень не мог поверить в сказанное девушкой. «Неужели она и вправду беременна от Гука? Нет, этого не может быть», — задаваясь вопросом, блондин сам на него и отвечал. В глазах всё плыло, ещё бы, после такого количества спиртного, которое он в себя залил.
Нравоучения друзей проходили мимо ушей Кима. Подавлен собственными терзаниями, он не мог выкинуть из головы все факты, а из сердца милашку Гон.
— Да забей ты, вокруг столько красоток, что ты к ней прицепился, обычная серая мышка, подумаешь. — язвил Чимин, пытаясь вытянуть друга из пучины грёз.— И пусть серая мышка, но моя! Слышишь? Эта мышка моя! — оскорбления от друзей в сторону Боа Тэ не собирался слушать.— Нет, она не твоя. — спокойным и размеренным тоном проговорил Джин, продолжая рассматривать на дне бокала кубики льда, которые немного растаяли в золотистом виски. — Извини, конечно, но Боа беременна от другого. Теперь она принадлежит Чонгуку и только ему. — всё сказанное старшим Кимом являлось якобы правдой, но легче от этого Тэхёну не становилось.— Чувак, любви не существует, ты уже получил от неё всё, что можно получить от девственницы. — пока Джин здраво размышлял, Пак не угомонялся и продолжал унижать милашку Гон в глазах друга, как и его любовь к ней.— Кто бы говорил. Сам-то чем лучше? После каждого звонка той злючки вскакиваешь и летишь к ней, как собачонка, а она вообще-то на голову больная. — пьяный блондин не удержался от высказываний, напоминая другу, что он не один такой.— Да не было такого. — возмутился Чимин. — Она всего лишь постоянная клиентка. — оправдывался парень, но при этом несколько раз запнулся.— Серый, лучше молчи, не хочешь признаваться, что втюрился, тогда заткнись. — всё так же размеренно продолжал широкоплечий брюнет. — Тэ и без тебя плохо, не сыпь соль на рану.— Но у меня с Миной совсем другие обстоятельства, да и не любовь это. — оправдания и снова оправдания.— И с какого это времени мы клиенток по имени называем? Они же все сучки, одни дешёвые, а другие подороже. Разве не так? — старший Ким, говоря это, перевёл взгляд на растерянного друга, который тут же умолк, ибо был загнан в угол.— Я заставлю её сделать аборт. — неожиданно выпалил Тэхён. — Мне нужна Боа, но не чужой ребёнок. — со стороны выглядело наспех сказанным, но для самого блондина эта идея стала началом собственного самоуничтожения.