— Есть, но могло быть больше, — кивнул. — Ремонт получше, машина поновее… — замолчал и выдохнул.
Я всё равно не понимала, что его гложет, может, сам факт, что не получил диплом, или то, что он бросил университет, чтобы пойти работать и помогать своему брату доучиться. Дядя Валера учился на врача, а там деньги нужны были, и у них с папой был только отец, который уже мало что мог. Знаю точно, что его расстраивает то, что дядя Валера уже много лет и не вспоминает о родне. Если случайно встретятся где-то в городе, обмениваются парой слов, но на этом всё.
Из-за того, что сам не доучился, папа с детства вбивал нам в голову, что высшее образование — очень важный этап в нашей жизни. Когда я поступила в наш институт, моей гордости не было предела. Ведь вуз предоставляет только двадцать бюджетных мест, и мне удалось урвать себе одно. Ещё больше радовалась, когда папа похвалил и сказал, что очень мною гордится.
— Свободна, — раздаётся слева от меня, и я только сейчас понимаю, что так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как приехали.
Хватаюсь за ручку и собираюсь унести ноги как можно дальше, пока этот красивый внешне, но уродливый внутри парень не передумал отпускать меня.
— Хрустальная, — прилетает в спину, едва я выхожу из машины.
Поворачиваюсь и со стучащим сердцем смотрю на него, а Грозный лениво достаёт сигарету, прикуривает и выпускает клубок дыма в окно.
— Сильно не расслабляйся, — медленно, словно я могу не понять. — Ещё раз встречу, просто так не уйдёшь, — договаривает и смотрит таким взглядом, что у меня ощущение, будто получила кулаком под дых.
Глава 5 Закрыть гештальт
Надо довести дело до конца и избавиться от этого наваждения и рвущего штаны стояка.
Грозный
Сижу в рабочем кресле лицом к окну и, подперев подбородок кулаком, пялюсь на то, как с неба падает снег, попутно слушая Антона, который словно по бумажке читает.
— На додж есть несколько покупателей, гелик тоже уже забронировали, мерс не готов…
— Достаточно, — обрываю его. — Это всё перетрёшь с Максом, — отмахиваюсь от посредника, продолжая таращиться на валящий снег.
Сейчас бы сесть в тачку, рвануть к универу, запихнуть её в машину и увезти к кромке леса. Тёплый салон, запотевшие окна, её рот на моём члене и мои пальцы, запутавшиеся во влажных от снега светлых волосах.
— Документы ведь не готовы, и продавать пока не можем, Макс сказал, это к тебе вопрос, — выдёргивает из фантазии Антон.
— Будут до конца недели, — бросаю и кручусь в кресле. — Свободен, — указываю на дверь и хватаю бумаги со стола.
Надо работать, искать новые тачки, желающих покупать, а я, мать вашу, думаю только об этой пигалице. Сам же отпустил, ехал с ней к общежитию, понимая, что слишком много возни. Не привык я к такому, мне некогда играть в кошки-мышки, хотя, бл*дь, жесть как хочется. Азарт такой, будто в первый раз на гоночной трасе оказался. Стоит подумать о ней, и кровь в венах закипает.
Обычная девка, ничем не выделяется, но, сука, из головы не выходит. И нахрена отпустил, спрашивается? Трахнул бы и жил бы себе спокойно, а сейчас незакрытый гештальт покоя не даёт.
Смотрю на бумаги, но вижу сквозь них. Чё ломалась так? Другие прыгают на мой член, стоит пальцами щёлкнуть. Ни одна девица не остаётся в моей кровати, ни одну не имею больше одного раза, имена не запоминаю, мозг не засоряю. А эта буквально оккупировала его своим личиком.
Вдруг в носу щиплет от знакомого запаха. Глюки? Нет, слишком явно чувствую чёртов аромат. Весь салон ею пропах, ни с чем не спутаю.
— Утро доброе, — раздаётся голос Макса, и друг плюхает свою задницу на кожаный диван. — Ты чё такой?
— Чем от тебя несёт? — спрашиваю, нахмурившись.
— Хрен знает, — хмыкает, пальцами цепляет свитер и нюхает. — Женскими духами, — хохочет и бровями играет.
В голове вспышка злости, перед глазами Хрустальная стонет под Максом, и кулаки с хрустом сжимаются.
— Новый кофе-автомат охеренная вещь, а кофе с корицей по утрам так вообще, — довольно мычит, делая глоток из бумажного стакана.
Корица! Она пахнет корицей, я ещё сравнивал с булками, которые мать пекла мне в детстве. Резко встаю с кресла, в два шага оказываюсь рядом с другом и, схватив за шкирку, тяну на себя. Как ненормальный вдыхаю запах его свитера и тут же морщусь от приторности. Вырываю стакан из его руки, нюхаю, и глаза сами собой закрываются.
— Дав, у тебя крыша течёт? — серьёзным тоном спрашивает Макс. — Мне нужно опасаться за свою жизнь?