Странно. Я давно забыл эти чувства.
— Может… может, я могу по-другому… вину искупить? — заикается, трясётся и смотрит с такой надеждой в глазах, что я вот-вот соглашусь.
— И чем же? — вопросительно брови выгибаю.
— Я… могу рекламный проект твоему клубу сделать, — выпаливает с восторгом.
Точно, из файлов помню, что пиар учит в своём университете.
— Думаешь, этому месту нужна реклама? — с усмешкой смотрю на неё, и она тут же тушуется.
«Драйв» пользуется спросом давно, и здесь ничего менять не надо, пока клуб сам прибыль приносит. Если встанет, тогда уже можно что-то предпринимать, а пока что не вижу смысла тратить ресурсы.
— Что ты хочешь? Денег? У меня нет, но я найду, — в сердцах бросает, на что я снова брови вскидываю. — Ну да, глупость, — сама себе отвечает.
— Слишком много воздух сотрясаем, — говорю усталым, но серьёзным голосом.
Задолбала своим «могу». Может, да только одно.
— Вылечишь мои разбитые всмятку яйца и свободна, — добавляю и устраиваюсь поудобнее на диване, намекая, что может приступить к «лечению».
— Да ты… как ты смеешь… — договорить ей не даёт стук в дверь.
— Давид Тимурович, Хаос прибыл, — раздаётся по ту сторону, и я шумно вздыхаю.
— Заходи, — роняю лениво, а через секунду в кабинет заходит охранник с высоким мужиком. — Привет, — встаю и жму руку усатому. — Вывих плеча, — коротко бросаю, указывая на Хрустальную.
Хрустальная. Очень подходящее прозвище. Она такая маленькая, худая, хрупкая и весит как пуховое одеяло. А чуть сильнее сожмёшь, и рассыплется, как хрустальная ваза.
— Добрый день, — здоровается Хаос и усаживается рядом с ней.
Ставит свой чемодан на пол и, открыв, достаёт оттуда ампулы, шприц и какие-то повязки.
— Позвольте? — спрашивает и тянет к ней руки.
Она глазками своими хлопает и неуверенно кивает, позволяя Хаосу избавить её от блузки.
— Вышел! — неожиданно рявкаю на охранника, который пялится на полуголую девушку.
Ловлю себя на мысли, что выкинул бы и Хаоса отсюда. Нахрена я вообще его вызвал, могу ведь и сам всё сделать. Столько дрался в своей жизни, что с любой травмой научился справляться. Не ожидал просто, что так взбешусь от того, что кто-то смотрит и тем более трогает моё.
Ну что за херня происходи, мать вашу?
3.3
Грозный
Замечаю, что охранник и с места не сдвинулся. Отшатывается, когда в его рожу прилетает мой кулак.
— Оглох? — ровно спрашиваю, и он, мотнув головой, исчезает за дверью. — Сделай что-нибудь, чтобы она успокоилась, — обращаюсь к Хаосу, и тот, кивнув, продолжает выполнять свою работу.
Прохожу вперёд и занимаю место за рабочим столом, надо решить пару вопросов, не особо важных, но мне нужно чем-то заняться. Да только не выходит нихрена, взгляд то и дело возвращается к испуганной девчонке.
— Аккуратнее! — рявкаю, услышав всхлип Хрустальной. — Обезболивающее вколи, — добавляю, и возвращаюсь к экрану компьютера.
Пару минут спустя понимаю, что зря глаза мучаю, сконцентрироваться не получается. Кручусь в кресле так, чтобы быть лицом к Хаосу и девушке.
Блондинка, но не крашенная, губы полные, пухлые и, скорее всего, охереть какие мягкие. Лицо не испорчено штукатуркой, тело и вовсе мечта скульптора. Грудь твёрдая двойка, тонкая талия, округлые бёдра и задница что надо.
Привык видеть рядом с собой надувных кукол, правда были и нормальные, как Хрустальная, но ни одна из них так не торкала. Не трогал толком, а стояк обеспечен. И глаза эти невинные только хуже делают, так и манят сделать всё, чтобы увидеть в них огонь, желание, азарт. А она смотрит на меня как на монстра, и пусть я такой и есть, она ведь этого не знает, так какого хрена?
— Готово, — заявляет Хаос, собрав все свои вещи и встав с дивана.
Девица одной рукой кутается в блузку, и движения у неё какие-то заторможенные. Можно подумать, что от стресса, но я не первый день на этом свете, чую подвох.
Встаю с кресла и подхожу к дивану, смотрю, как Хрустальная головой крутит, словно держать её не может, к спинке прижимается, бледнеет. Делаю шаг к ней, хватаю за подбородок, поднимаю лицо к себе, и меня словно по башке огревают.
— Ты что ей дал? — поворачиваюсь к Хаосу, который не спешит уходить, благодарности ждёт.