— Но разве я в этом виновата?
— А десятилетняя девочка, значит, виновата?
— Ты изначально знал моё мнение по поводу её опекунства! Кто знает, какую генетическую наследственность она имеет. Кто её родители? Только беспробудные пьяницы и наркоманы бросают своих детей…
— Дети не выбирают себе родителей, тебе прекрасно это известно, — жёстко отвечаю я. — И Надя была для Алёны прекрасной матерью.
Некоторое время мы холодно смотрели друг на друга. Даже не верилось, что когда-то наступит такой момент, что мы так сильно не сойдёмся во мнении. Мы словно забрели в непроглядный тупик и перестали слышать друг друга.
— Ладно, — наконец произносит Жанна. — Поступай как хочешь, но если ты думаешь, что я на радостях заменю Алёне Надю, ты глубоко заблуждаешься.
— Нет, Жанна. У меня даже в мыслях этого не было. Но тем не менее, на твою поддержку я рассчитывал, — ответил искренне.
Продолжать этот разговор было бессмысленно. Я вышел за дверь, не желая ссориться с женой. В гимназию мне придётся поехать самому, на том и остановимся.
Макс сдержал обещание и вернулся к ужину. Как он справедливо заметил мы собрались все вместе всё реже и реже. Только проходил наш семейный вечер в полной тишине. Так было не всегда. Чем больше разрастался наш бизнес с сестрой, тем больше времени он занимал. Не зря говорят, что аппетит приходит во время еды. Когда видишь успех собственной компании, всегда стремишься сделать её ещё лучше, ещё прибыльней. И в итоге стал уделять внимание работе гораздо больше чем семье.
— Ты удобно расположилась, Алёна? — внезапно спросила Жанна, старательно изображая доброжелательную улыбку. — Может быть, тебе что-то необходимо докупить?
— Нет-нет, — щёчки племянницы покрыл яркий румянец. — У меня всё есть. Спасибо, комната очень мне понравилась.
— А новый мольберт видела? — снова спрашивает Жанна. — Надя говорила, ты очень любишь рисовать. Вот я и решила сделать тебе сюрприз.
— Да, — Алёна смутилась и отвела взгляд. — Очень красивый.
Максим покачал головой и усмехнулся. Поднял взгляд на мать, но обратился при этом к Алёне:
— Не нужно так льстить моей маме, сестрёнка. Говори, как есть. Иначе в следующий раз, когда попросишь обычный ночник над кроватью, придётся благодарить за светящийся мобиль со зверушками.
— Максим! — возмутилась Жанна.
— Что? — спросил он таким же тоном. — То, что ты попросила купить Григория — развивающий мольберт для детей трёх-пяти лет, и не имеет ничего общего с художественным, что был у Алёны раньше.
Жанна широко округлила глаза и повернулась ко мне, в поисках поддержки.
— Я ведь не знала, что они бывают разные! — высказалась она с обидой в голосе.
— И буквы алфавита на магнитиках тебя не смутили, — продолжал лыбиться Макс. Вот ведь засранец.
— Всё нормально, тётя Жанна, — Алёна пыталась сгладить неловкую ситуацию. — На доске можно рисовать мелом, а к металлической части можно примагничивать листки и рисовать.
— Вот и славно! — улыбнулась Жанна, явно довольная, что её подарок оценили. — Пользуйся в удовольствие.
Ничего славного в этом, конечно, не было, но сын переходит все границы дозволенного. Я повернулся к нему и проговорил:
— Макс, нам нужно поговорить.
Мы с сыном устроились в плетёной беседке во дворе дома. Он сел напротив, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел в мои глаза, ожидая начала разговора.
— Макс, так нельзя.
— А дарить детский мольберт десятилетней девочке, можно? — Сын покачал головой и отвёл взгляд.
— Тут я с тобой согласен, исправим. Но ты ведь мог указать на это матери более деликатно? По крайней мере не в присутствии Алёны.
— Был бы толк. Как видишь, мама всё равно собой довольна. Она же сделала это для галочки. Поверхностно, через третье лицо, не вникая даже, как это используется.
— Тебя это задело, — заключил я.
— Уверен, мелкую это задело больше. Но разве она скажет! Вот и пришлось говорить мне.
— Макс, иногда нужно выбирать время и место для подобных замечаний. Тебе ведь ничего не мешало сказать это раньше.
— Так же как и маме уделить чуточку больше внимания к подарку, — тут же возразил сын. — Разве это сложно? Почему вы всегда делаете всё так, словно пытаетесь поставить себе мысленный плюсик? Уж лучше не делать никак, чем так. Но виноватым вышел я!
— Я не говорю, что мама права и поговорю с ней. Но и ты, Макс, не перегибай. Не нужно подавать Алёне пример подобного общения. Договорились?
Максим промолчал в ответ, вздохнул и нахмурился. Я понимал, что к моим словам он прислушался, пусть и строил из себя крутого парня. И всё же меня тревожила мысль, что я упускаю что-то важное.