– Демид? – спрашиваю машинально и тут же заставляю себя заткнуться. Почему-то становится очень неловко. Он тут с цветами стоит, а я… – Прости, мне сказали не пользоваться телефоном какое-то время, и я спрятала его, чтобы не было соблазна смотреть сериалы.
– На чай пустишь? – спрашивает, не ответив на вопрос о Демиде. И спасибо ему за это.
– Только облепиховый, – улыбаюсь.
– Идет, – кивает Мирослав, наконец-то отходя от своего места и двигаясь прямо к подъезду. И почему мне вдруг хочется улыбаться?
Захожу в квартиру и сразу иду на кухню кормить кота. Тот смотрит на меня слишком недовольно из-за того, что я не сразу откликнулась на его требования, позволила себе задержаться. Вредный, хоть и любимый мужчина.
Пока Мирослав поднимается, успеваю сменить халат на домашний спортивный костюм. Как-то неловко все-таки ходить перед ним в таком виде. Ну… некрасиво. Неуютно.
Он звонит в дверь. И меня на пару секунд охватывает странная паника. Это так неловко! Человек, с которым у меня связаны исключительно плохие воспоминания. Тот, с которым мы никогда не могли найти общий язык. Парень, который буквально признавался мне в ненависти… Сейчас пришел ко мне с букетом цветов и уже много раз успел помочь до этого.
Очень странно. Я не понимаю, как реагировать на Мирослава и как себя с ним вести.
Он так сильно изменился, что понял, что не так я плоха, как ему казалось раньше? Или что? Или он остыл, потому что я больше не мешаю их дружбе с Демидом? Возможно, он чувствует вину за прошлое, и сейчас, пользуясь случаем, пытается все искупить? Не знаю! Но все это очень-очень странно.
Открываю дверь действительно дрожащими пальцами, ругая себя за такую нервозность. Просто мне странно, я действительно все еще не могу понять Мирослава и его поступков.
– Привет, – говорит, улыбаясь так искренне, что сердце сразу оттаивает и кусочки льдинок откалываются, катясь по паркету.
– Привет, – отзеркаливаю улыбку, потому что спрятать эмоцию невозможно. Он искренен, мне хочется ответить тем же. Разве это плохо? Или это слабость? Я не должна быть доброй к нему после всего, что он говорил и делал мне в прошлом?
С другой стороны – на то оно и прошлое, чтобы уметь его отпускать.
– Подумал, что ты похожа на эти цветы. Решил тебе сообщить об этом таким вот способом, – говорит Мирослав, протягивая мне красивейший букет розовых и оранжевых гербер. Никогда не любила эти цветы. Точнее… всегда относилась к ним нейтрально. А сейчас отчего-то они кажутся слишком красивыми. Такими, что я улыбаюсь снова и, принимая букет, немного краснею.
– Красивые, – говорю, вдыхая запах цветов.
– Ты тоже, – отвечает Мирослав, вгоняя меня в еще большую краску.
Ну и как это называется? С ума сойти можно, честное слово.
– Проходи, – не отвечаю на его совершенно неожиданный комплимент, потому что банально не знаю, что ему сказать. Спасибо? Или: «Не выдумывай, я знаю, что выгляжу ужасно»? Лучшим вариантом будет молчание, что я и выбираю.
Ставлю букет в вазу и немного нервничаю, когда слышу Мирослава рядом. Он стоит в проеме кухни, сверля меня взглядом. Странный! Кто подменил его? Как вести себя с ним? Как реагировать? Не понимаю совершенно ничего и от этого нервничаю еще больше.
– Присаживайся, я пойду возьму телефон, вдруг звонил еще кто-то.
Мирослав усаживается на стул, а я иду в комнату за телефоном, просто потому, что меня съедает банальное любопытство: правда ли он звонил?
Правда. Шестнадцать раз. Оу…
Становится еще больше неловко, и я снова краснею, как пятиклассница.
Возвращаюсь обратно к Мирославу и дергаюсь от вибрации телефона в руке. Снова потерял меня и звонит из соседней комнаты?
Смеюсь со своего глупого предположения, но тут же прячу улыбку, зависнув на месте и глядя в экран.
Демид: Как ты себя чувствуешь? Я очень виноват перед тобой, прими курьера через пару минут, хочу поднять тебе настроение.
Глава 9. Еся
Егор Крид – Одиноко
Я буквально не верю в то, что вижу на экране телефона. Это не может быть правдой. Сотрясение отразилось еще и на зрении? Или у меня просто искривилось восприятие происходящего? Может, я вообще сплю? Или в коме, не знаю. Ударилась сильно, а все остальное мне кажется. На самом деле не было никаких цветов, доброго Мирослава, Демида и всего остального. Лежу себе в палате рядом с какой-нибудь старушкой и смотрю сны о странной жизни.
Ну а вдруг?
Щипаю себя, чтобы поверить в происходящее, и делаю это так сильно, что на запястье наверняка останется синяк. Черт… Больно! Но, кажется, все это действительно правда. Вот же…