Успокоившись, Данил посмотрел прямо в глаза Дмитрию Александровичу, сидевшему с чашкой кофе как раз напротив него. Лучше бы Данька этого не делал.Саныч ему подмигнул.
Даня поперхнулся кофе и побелел как мел.
'Кирдец.Он знает' - от страха Данилу стало дурно, торт запросился обратно.
- Извините, - он положил кусочек торта назад на блюдце и вышел. В туалете прислонился лбом к сверкавшему белизной кафелю. Холод плитки успокоил резкую головную боль. Руки всё еще дрожали, а в голове металось: 'Что делать? Что делать? Надо срочно закрутить с кем-нибудь из девчат'.
***
'Ну точно - такой же пидорюга, как и я. С чего ему бы так реагировать на моё подмигивание? У него с лица все краски жизни за секунду улетучились. А хорош, засранец. Я бы ему впиндюрил по самое не хочу. Блин, как же хочется потрахаться-то нормально и при этом не спалиться.
Хотя... есть одна мыслишка. Он ведь тоже спалиться боится. Может, мне к нему подкатить ни как педику, а как гомофобу? Да и пошантажировать? Расколю его и скажу, что обязан доложить директору, что мы приняли гомика. А директор ох как их не любит. И чего я этим добьюсь? Пацан просто свалит. У него же всего лишь практика. Обломс. Держи, Димок, свой хер подальше от сотрудников. Что-то долго он в туалете торчит. Обосрался со страху, что ли? Пойти посмотреть? Вот тебе, зачем это надо? Сиди на месте. Нет, блядь, ноги сами понесли к туалету'.
*** ГЛАВА 2.
Зашёл в туалет не слышно - это я умею, подкрадываться, как пиздец - незаметно. Блядь! Я не матерюсь! Ну вот что за поза пидорская? Ну привык, по ходу, мальчик жопу по туалетам подставлять. Лбом в кафель уперся, задницу отклянчил, подходи и присовывай. Еле сдержался, чтобы не помацать да не присунуть.
- Ты что стенку облизываешь? Торт не понравился, вкус туалетного кафеля лучше? Или представил кого? - вот язык мой враг. Что, спрашивается, я несу? Бедный Даньчонок от неожиданности подпрыгнул и повернулся ко мне как солдат по команде. Покраснел, побледнел и еще раз покраснел.
- Я, я это... Голова разболелась, а он холодный.
- У. Не знал, что вместо анальгетиков можно кафель в туалете полизать, и все пройдёт.
Вспыхнул, молнию в меня метнул, зубками чуть ли не скрежещет.
- Я не облизывал. Прислонился просто лбом.
- А, ну это, конечно, другое дело, раз не облизывал, - я подошел к умывальнику и стал мыть руки. На бедного практиканта жалко было смотреть. Ему явно хотелось дать драпу, но я встал так, что он оказался зажат в углу, и нужно было меня обойти, чтобы выйти из туалета. А он явно не решался протискиваться между огромным мной и кабинками.
- Дмитрий Александрович, я пойду?
- А чего ты меня спрашиваешь? Ты что, в кабинете у меня? Так я в туалете не принимаю.
Опять покраснел. Хотел, видать, огрызнуться, уже рот открыл, но вовремя прикусил свой язык.
- Пропустите меня, пожалуйста.
- Что, с куска торта разнесло? Места до хрена, проходи.
Бочком, бочком, протиснулся и в два прыжка до двери.
Так, боишься меня, значит. Это хорошо. Бойся. Меня надо бояться. Люблю я это дело - на испуганные рожи смотреть. Помню, шоферюга один попался на пропускном. Хитрым себя возомнил. Под мусор, в старые мешки из-под угля, спрятал коробку масла. Думал, прокатит, как мусор из котельной. Наивный. Только устроился, тупица. Когда его ко мне привели, он уже и так трясся весь. Девчата у нас в охране еще те. Сам выбирал. Одна Буторина чего стоит. Она раньше в тюряге работала, да спалилась на чём-то. Передачки по ходу половинила. Я её сразу предупредил, что если косячить начнёт, всю жизнь без получки работать на Хладик будет, до самой пенсии. А до пенсии ей как раз ещё пять лет, так что не сильно куда устроишься в таком возрасте. Так она теперь старается. Шманает похлеще, чем на зоне. Её весь Хладокомбинат ненавидит. Ну, кроме нас с директором. Шофёр этот, когда я молча, со своего кресла, развалившись в нём и куря большую толстую сигару, позаимствованную у директора, мерил его своим прищуром минут так двадцать, сначала трясся мелко, потом крупно, а потом в обморок хлопнулся.
Приехала скорая, константировала, что у него давление резко подскочило, а потом резко упало. Перенервничал, бедолага. После больничного шесть месяцев работал на чистом окладе. И как умудрялся содержать семью на две с половиной тысячи? Мы за хищения не увольняем. На хрена? Смысл? А вот наоборот, сделать так, чтобы фиг уволился и отработал эту несчастную коробку масла в тысячекратном размере, это выгодно.
После увиденной туалетной позы практикантика, ещё больше захотелось его напялить. Как же, блин, склонить-то его, в прямом и переносном смысле. Нагнуть так, чтобы он не догадался о моей ориентации, а думал, что я его чисто опустил. Вот если бы он что-нибудь украл.
**********
Данил не мог сосредоточиться на работе. Ноги и руки до сих пор тряслись. И живот прихватило, не иначе как со страха. Лавреньтева - хорошая, добрая женщина и его непосредственный начальник - заметила его состояние.
- Данечка, ты что, тортом отравился?
- Не знаю, Зинаида Макаровна. Наверное.
Девчонки тут же побросали свои рабочие места и окружили бледного Даньку.
- Странно, Дмитрий Александрович больше твоего съел и ничего. Вон как цветет и пахнет.
Анечка выглянула в коридор, заглядывая в противоположную открытую дверь. Безопасник, развалившись в кресле, курил прямо в кабинете. Увидев выглядывающую Анечку, он ей подмигнул.
- Ой, Дмитрий Александрович, с вами все в порядке?
- А что со мной может быть не в порядке?
- Да вон Данька наш тортом траванулся, а вы же его вместе ели.
Безопасник, пробурчав что-то себе под нос, встал из-за своего стола и направился к ним в кабинет.
- Кафель в туалете меньше лизать надо.
- Я не лизал! Я лбом просто прислонился. Он холодный, а у меня голова болит! - Данька даже с места своего соскочил.
От стыда щёки из бледных стали пунцовыми, а голос сорвался на какой-то писк. Девчонки захихикали.
- Данечка, иди, деточка, в медпункт. Наташа тебе что-нибудь даст, - от слов начальницы Данька покраснел еще больше.
- Да, деточка, сходи в медпункт и зайди заодно на фабрику мороженого. Я туда позвоню, скажу, чтобы тебе его приготовили. Хотите, девчата, мороженого? - Дмитрий Александрович улыбался женскому коллективу в тридцать два зуба.
На Хладокомбинате делали мороженое, но за пределы проходной выносить его было нельзя. А их офис как раз был за пределами. Да и на самой территории работяги, конечно, ели лакомство, но так, чтобы начальству и охране не попадаться на глаза. Но безопасник, да и остальное высокое начальство, под этот запрет не попадали, и мороженное в их кабинеты доставлялось коробками. Свежее, только с контейнера. Он часто баловал конторских девчонок, принося им разные сорта на пробу. Да и сам любил полакомиться. Они с директором и главным инженером закусывали мороженым коньяк. Чистое извращение, но им нравилось.
- А меня с ним на проходной не задержат?
Дмитрий посмотрел на Даньку как на дурака.