– Ну, я не знаю, что там за спектакль, только ты вот мне про скотинку-то расскажи! Это что – как раз спектакль и есть? Скотина-то?
– Какая скотина? – теперь уже Никита вообще ничего не понимал. – Нет в нашем спектакле никакой скотины!
– Ты хоть думаешь, что говоришь? Что за вздор: игра, экскурсия, да еще и спектакль!
– Так ведь это правда! – в отчаянье воскликнул Никита.
– А кто же тогда на скотину в нашей Берёзовке мор наводит?
– Откуда я знаю?
– Все-таки, папенька, это они, – подала голос Настена. – Посмотри, одеты-то во что! Если не упыри – то бесы они, самые настоящие бесы!
– Сама ты бес! – парировала Рита и, презрительно взглянув на Настю сверху вниз, ущипнула ее за нос. И тут же почувствовала, как маленький крепкий кулачок врезался в правый бок.
– Ах ты пигалица! – возмутилась Рита и дернула Настену за торчащий клок волос. – Еще и кулаками махать!
– Отвали от меня! – толкнула ее Настёна. – Дылда!
– Кикимора болотная!
– Да чего вы! – рассердился Хохряков. – Уймитесь немедля!
– Ой, папенька, посмотри, какие у нее ногти!
– Я еще на ногти ее не смотрел! Делать мне больше нечего!
– Ну посмотри, посмотри, папенька! – Настена схватила руку Риты и поднесла ее к глазам Хохрякова. Рита пыталась выдернуть руку, но тут уже сам Хохряков со словами: «Че ты дергаешься? Че дергаешься?» схватил ее за пальцы и впился глазами в нарисованные на ногтях цветочки и малюсенькие сердечки, припаянные к крошечным серебряным цепочкам.
– Тьфу! – отбрасывая в сторону руку Риты, воскликнул он. – Еще и сердце на каждый ноготь прицепила! От безделья все!
– Писк моды! – сказала Рита.
– Папенька, красиво, да? Я тоже так хочу! – не унималась Настена.
– Ох, устал я от вас, – сказал Хохряков. – Сил нет совсем. И вообще поздно уже, спать пора.
– Ой, папенька, а мне интересно! Давайте еще поговорим!
– Поздно, Настюша. Мне вставать рано. Я думаю вот что. Скорей всего, не упыри это. А кто на самом деле – понять не могу. И ведь они, черти, не говорят ничего! Что с ними делать – не разберусь! Не выгонишь же их в ночь в такую погоду! Не по-людски это. Как думаешь, Настена?
– Не знаю папенька… Я бы выгнала. На что нам они?
– А я не могу. Ладно, пусть до завтра здесь побудут, по хозяйству Дуняшке помогут.
– Ой, можно подумать, что они что-то умеют! – подала голос Дуняшка.
– Вечером определюсь, что с ними делать, – продолжал Митрофан Ильич. – Может, сдам приставам, да и дело с концом. Слышь, парень, звать-то тебя как?
– Никитос. Ой, то есть. Никитой.
– А цаца эта, – Хохряков показал взглядом на Риту, – кто тебе будет?
Никита хотел сказать, что одноклассница, но подумал и ответил:
– Сестра. Рита.
– Хм… Совсем не похожи. Ты-то хоть нормальный, а эта – длинная, как жердь… Ну да ладно. Буквы-то хоть знаете?
– Знаем! – теперь уже враз ответили Никита и Рита.
Хохряков с сомнением покачал головой.
– А вот мы сейчас проверим! Дунька, принеси-ка газету. Ну, последнюю, которую вчера из города привезли!
Хохряков развернул перед Никитой первую страницу.
– Читай! – приказал он. – Можно и по слогам.
От Никиты не укрылся презрительно-высокомерный взгляд Настены.
– Зачем по слогам? Я и так могу!
Хохряков недоверчиво взглянул на него. Потом сказал:
– Ну так давай! Читай, что за газета, когда издана! Вот тебе последний номер, сам еще не открывал.
– Областные ведомости, – начал Никита и тут же запнулся, – Май, 1916 года. Что? 1916? XX век, что ли?
Глава 6
– А ты, небось, думал, что XXI? – захохотал Хохряков.
Настена сказала:
– Надо же, ничего не соображают!
Хохряков развернул газету.
– Читай вот здесь, – он ткнул пальцем толщиной с сардельку в одну из строчек.
– Вчера на сцене городского Мариинского театра былъ показанъ спектакль «Ревизоръ» Н. В. Гоголя. Зрители приветствовали столичную труппу артистовъ бурными аплодисментами.
– Хм… неплохо, – произнес Хохряков. – Читать и вправду можешь. Я думал, что так, языком болтаешь. А кто такой Гоголь, знаешь? Ах да, ты же книгу у меня спер. Прочитал хоть?
– Конечно, прочитал. Только не эту. У меня своя есть. Дома. Личная.
– Хм… Видать, из богатеньких. Книга дома есть личная, а у меня спер.
– Да не брал я у вас никакой книги!
– Ладно, что написал Гоголь-то?
Хорошо, что к «Ночи в библиотеке» Екатерина Александровна заставила их не просто выучить название произведений, но и все перечитать. Поэтому Никита без труда перечислил:
– «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба», «Вий», «Шинель»…
Хохряков потрясенно смотрел на Никиту. Потом спросил, показывая на Риту: