— Не надо за меня додумывать и делать меня лучше, чем я есть. Мы уже говорили на эту тему.
— Возможно, — Лисичка потупила глаза.
— Обиделась? — спросил ее Дест.
— Нет. Пытаюсь понять происходящее. Тебя понять пытаюсь. Узнать. Ты так долго себя убеждал, что ничего не чувствуешь… Тебе удалось в это поверить. Но ведь чувства есть. И мы оба это знаем, — Алиса улыбнулась.
— Ты скорее слабость. Ахилесова пята, которая делает меня уязвимым. В тоже время жизнь приобретает смысл.
— А разве плохо иметь слабости? — спросила Алиса.
— Они делают уязвимым самого сильного человека.
— У тебя и раньше были такие места. Филька. И ты до сих пор жив.
— Я не боюсь смерти. Мне не нравятся проблемы, которые могут возникнуть из-за слабостей.
— И они изменят твой обычный ритм жизнь? Заставят выбраться из норы, в которой ты бы с удовольствием сидел?
— Да.
— Ты любые проблемы решишь. И не надо сомневаться, — ответила Алиса. Дест посмотрел на Лисичку. Она продолжала мягко улыбаться. Хотел бы он верить, что все получится. Слишком тонкая должна была быть операция.
Громкий хлопок заставил задрожать стекла ресторана. Вслед за ним раздался тонкий звук, который наполнил воздух. Он был на грани частоты, которая доступна была человеческому звуку. Алиса поморщилась, а потом схватилась за голову. Она пыталась заткнуть уши. Было видно, что этот звук ее раздражал. Приносил боль, с родне физической. Дест ничего не делал. Спокойно продолжал ужин, запивая его соком. Все равно ничего нельзя было сделать. Вся его власть, все его здания в данный момент были не способны помочь Лисички. Вот она посмотрела на него. Схватилась за нож.
— Не надо, — спокойно сказал Дест, смотря на нее. Пальцы выбили дробь, подсказанную Ником. — Тебе это не нужно. Положи нож.
Алиса смотрела на него. На глазах навернулись слезы. Рука с ножом потянулась к ее шее. Она словно пыталась сопротивляться, но у нее ничего не получалось. Дест отставил пустую тарелку. Звук нарастал. Он уже бил по ушам.
— Иди ко мне. Вместе мы со всем справимся, — сказал Дест. Он встал и протянул ей руку. Алиса смотрела на него. Нож уже коснулся горла. Тонкая струйка крови из пореза потекла по шее. Неожиданно она резко откинула нож. Продолжая глотать слезы, вложила свою ладонь в руку Десту. Он улыбнулся. — Я знал, что у тебя получится.
Знал, но сомневался до последнего. Тяжело противостоять такому сильному воздействию. У Алисы хватило сил побороть программу, а сколько людей не смогли? Масштаб трагедии было сложно представить.
Филька смотрел на Анжелу. Сколько лет он ее вспоминал! Сколько лет мечтал вновь увидеть, обнять, поцеловать. Он помнил ее губы. Она часто ему снилась. Она и соль на губах из-за слез и крови. Анжела вправе была его ненавидеть. Но он ее любил. Любил и не мог ничего с собой поделать.
— Я тебя никогда не смогу простить, — сказала Анжела. — Не смогу. Пойми это.
— А ведь люблю, — он шагнул к ней, захватывая ладонями ее лицо и целуя ее губы. Опять соль на губах. Ее дрожь, страх. Звук крови в ушах. Алкоголь на его губах. Она не вырывалась. Замерла испуганно птицей в его руках. Он оторвался от ее губ. Посмотрел в глаза, которые были наполнены слезами.
— Почему так получилось? — прошептала она. У него были ответы на этот вопрос. Почему? Может не надо было его так грубо отшивать тогда. Надо было дать ему шанс. Он ведь свернул бы ради нее горы. Построил дворец, в котором она была бы королевой. Но Анжела лишь рассмеялась, сказав, что он глупый мальчишка, что живет мечтами.
И что теперь? У него есть эти деньги. Их много, на липовых счетах. Он может построить дворец для нее, только она не сможет жить в этом дворце. Между ними пропасть из боли и кошмара, в который их окунула жизнь. А сердце обливалось кровью. Нельзя забыть. Не получается. Девчонка с тонкими косичками, что привыкла к красивой жизни. Холодная стерва, которая смотрит на него с высока. Жертва, молящая о пощаде. Напуганная женщина, боящаяся призраков прошлого. Она была для него дорогой. Любимой. Желанной. Он просто хотел быть с ней рядом. Целовать до одури ее губы, купаться в свете ее улыбки, ловить нежный и полный желания взгляд. Но этого не будет. Не простит.
— Я уйду. Но приду к Максиму. Пожалуйста. Только не прячь его от меня. Он не должен пойти по моему пути, — попросил Филька, отходя на шаг, от Анжелы. На губах соль. Его соль. Конец мечте, конец сказки. Она смотрит на него и молчит. Как палач, который вот-вот приведет приговор в исполнение.
— Хорошо, — наконец, ответила она.
— Спасибо, — он пошел к двери.