Она вспомнила, как Чародей похитил ее двадцать лет назад. Она возвращалась вечером после школьного бала по закоулкам родного квартала – хотела срезать путь. Сзади раздались быстрые шаги. Когда Кристина обернулась, в тусклом свете фонарей она увидела невысокого мужчину с залысинами. Ничего другого рассмотреть она не успела: мужчина схватил ее за горло и приложил к лицу тряпку, пропитанную усыпляющим настоем. Очнулась она в подвале…
Кристина попробовала пошевелиться. Туго затянутые веревки связывали лодыжки и руки, заведенные за спину. Мышцы сводило судорогой от долгого нахождения в одной позе. Она перекатилась на спину – и отчаянно закричала. Слезы катились по щекам, горло саднило от вопля. Она знала: ее никто не услышит.
Истошный крик заглушала гремевшая за стенами темницы песня Элвиса Пресли со зловещими словами: «Ты всегда в моих мыслях, всегда в моих мыслях…»
* * *
– Кристина немного замкнутая, – сообщила Вера Когут, мастер мужского зала парикмахерской «Магия», когда Рубикон приехал с ней побеседовать. – Она ни с кем особо не общается, кроме как со мной.
– Вас можно назвать подругами? – Рубикон внимательно следил за реакцией пухленькой парикмахерши.
Они устроились в тесной комнатушке, в которой сотрудницы парикмахерской обедали и пили чай в перерывах. На столе сгрудились чашки и открытая коробка с печеньями. Вера предложила полицейскому напиток, но он отказался.
– Да, мы близкие подруги, – сказала парикмахерша после небольшой паузы. – Кристина о многом со мной делится. Она живет в городе одна, квартиру снимает. Отец у нее умер, мать осталась в поселке, но Кристина с ней не общается.
– Почему?
Вера пожала плечами.
– Мать у нее слишком религиозная, все время читала ей нотации. Кристине это надоело, и лет пять назад она вернулась в город. Вы же знаете, что она здесь родилась и выросла?
Рубикон кивнул и поспешил задать следующий вопрос: он не любил, когда собеседник перехватывал инициативу в разговоре.
– Кристина встречалась с мужчинами?
– Нет. – Вера, состроив грустную мину, покачала головой. – Я же сказала, что она немного нелюдимая. Но после всего, что с ней случилось, это не удивительно. Ей трудно довериться людям, тем более мужикам. Правда, она два года была замужем, но потом развелась.
Рубикон вскинул брови: эта новость его удивила.
– Кем был ее муж?
– Да один местный пьянчуга. Работает грузчиком в супермаркете. Ходил к нам стричься, все время подбивал к Кристине клинья, вот она и сдалась – решила попробовать семейную жизнь.
Вера картинно закатила глаза, давая понять, что замужество подруги ни к чему хорошему не привело.
– Почему они расстались?
– Не сошлись характерами, – с грустной ухмылкой ответила парикмахерша, а затем добавила с многозначительным видом: – Пару раз Кристина приходила на работу с синяками.
Рубикон кивнул: вот и первый подозреваемый появился.
* * *
Рубикон нашел Антона Гребица, бывшего мужа Кристины, в супермаркете недалеко от парикмахерской. Тощий и сутулый, менее всего он походил на человека, способного разгружать фургоны с тяжелыми коробками и ящиками, заполненными товарами.
– Почему вы развелись? – спросил Рубикон, когда Гребиц с недовольной рожей отвел полицейского в тесную, захламленную подсобку.
– Она странная какая-то, – скривился Гребиц. – Хотя поначалу казалась мне интересной. На работе, в парикмахерской, она была приветливой и милой. Но когда мы стали жить вместе, она превратилась в мрачную затворницу. Постоянно плакала по ночам и жила как будто в вечном ожидании чего-то плохого. Иногда истерики устраивала – на тему того, что я ее не понимаю и не поддерживаю.
– Вы же в курсе, что ей пришлось пережить? – Рубикон удивленно посмотрел на грузчика.
– Это было двадцать лет назад! – огрызнулся Гребиц. – Если ей было так плохо, могла бы к психологу сходить или в церковь. Но мне зачем нервы трепать?!
– Поэтому вы ее били? – Рубикон припечатал Гребица взглядом, и тот стушевался.
– Послушайте, я не знаю, что вам наговорила Вера, но я Кристину пальцем не трогал!
Его лицо предательски дернулось, и Рубикон усмехнулся: за годы работы полицейским он научился видеть врунов насквозь.
– Вы общаетесь с Кристиной?
– Да я ее уже полгода не видел. Стричься хожу в другую парикмахерскую. А в супермаркете она и раньше ничего не покупала. Так, иногда пересекаемся на улице.
– Чем вы занимались два последних дня?
Гребиц изумленно вылупился на Рубикона.
– Постойте, вы что, меня подозреваете? – возмутился он.