Итен шёл следом за мной, восхищенно оглядываясь по сторонам. Удивительно, как его голова ещё не закружилась? Он вглядывался в пустоты этого мира, словно вернулся домой после долгого путешествия. Вновь разворачиваясь, я ожидала увидеть слёзы, скатывающие по его щекам, но — увы — влага бледно сверкала в его глазах, словно огни в одиноких русских домах зимним вечером. Вокруг темно и тихо, лишь огонёк манит к себе, предвещая тепло и уют.
Я поймала себя на том, что не отрываю взгляда от глаз Итена. Он остановился рядом со мной, направив лицо вперёд и лишь зрачками уткнувшись в меня. Я отвернулась, не показывая и не признавая своего смущения. Почему мы вообще остановились?
Я заранее решила, что папу отпущу последним. Пусть это и эгоистично с моей стороны — продлевать его мучения, учитывая и то, что он здесь дольше всех находится, — я так решила. Возможно, мне просто не хочется его отпускать. Может, я не могу смириться с его смертью. Это не столь важно. Как бы поступил ты?
Поэтому, встретив отца, я не подала и виду, что появился шанс уйти. К удаче, Итен даже не заикнулся, будто знал мой план и безоговорочно следовал ему. Тогда я поняла, что, возможно, он стал ко мне намного ближе, чем я считала. Словно понимал меня и без слов. Или это благодаря его работе?
Не знаю, заподозрил ли папа что-либо. Буду надеяться, что нет. Мне будет стыдно, если он узнает, что я скрыла от него такой шанс. Об этом ведь мечтают все мои заложники. Нет, нет, нет, он не узнает.
В надежде на поддержку я взглянула на Итена. Этот способ, как я выяснила, безошибочно бодрит и мотивирует. Он словно стал для меня путеводной звездой, яркой и искрящейся. Я верю, он выведет меня из этого тоннеля. Мне не хватало лишь света у выхода из лабиринта. Пусть им будет чёрный кот.
За эту ночь мне удалось освободить примерно половину моих жертв. Время здесь идёт, несомненно, быстрее, но и встреча с кем-либо не так уж часта. Так что, можно сказать, мне повезло найти стольких людей. Дальше будет только труднее. Поэтому не стоит задерживаться и ждать до крайнего срока. Я ведь успею?
— Эй, а почему у меня есть время только до дня рождения? — наконец спросила я.
— Потому что… — Итен замялся и прикусил нижнюю губу, словно придумывал отмазку. — Первые жертвы погибли именно в твой день рождения… И если они пробудут здесь шесть лет, выбраться уже не смогут… Да, именно так.
Я недоверчиво отвела взгляд и буркнула:
— Ты совсем не умеешь врать. Если не хочешь говорить, так и скажи.
— Прости. — Неловкая улыбка растянулась на его лице.
— Перестань извиняться.
Открывая глаза, я была в превеликом бешенстве, а надоедливый звон колокола в голове лишь усиливал его. В мой законный выходной я предпочла бы проваляться в постели с книжкой в руках, но уж точно не “веселиться” вместе с Итеном.
Тряска прекратилась, и парень-кот бодро улыбнулся мне своей классической физиономией. Вот надо было ему меня будить?! Я собиралась ещё побродить в пустоте.
— Что тебе надо, кот недоделанный? — звать его по имени для меня было слишком. Но он не обратил внимания на оскорбление и по-детски рассмеялся.
— Пошли в парк!
— С чего ты взял, что я буду возиться с тобой? — гневно отозвалась я и поднялась с кровати.
— Ты куда? — Ну, разве не ребёнок?!
— Завтракать, — отмахнулась первым, что пришло в голову. Я не могла показывать ему своё смущение — что он вообще тут делает?! Как он умудряется оказываться рядом? Почему он преследует меня?.. Никогда я так много времени не проводила с парнями. Если не считать, конечно, детство. Но сейчас я другая! Не могу же я оставаться ребёнком, как Итен.
Кажется, мама ещё спит. Думаю, она устаёт намного сильнее меня. Надеюсь, ей больше не снятся кошмары. Ей ведь тоже больно. Она очень слабая, давно уже сломалась. Я чувствую вину за то, что так с ней обращаюсь. Но это единственный выход для нас с ней. Иначе мы убьём друг друга. Особо сильную любовь легко можно обратить в столь же сильную ненависть. Уверена, мама тоже стремиться поладить со мной, разжечь прежние чувства, но, видимо, мы слишком далеко разошлись.
Налив себе стакан молока и взяв пару печенек, я села за стол. Меня немного волновали — здесь я смягчила реальность — действия, совершаемые Итеном в моём доме, но я пыталась излучать лишь хладнокровие и спокойствие в его глазах. Пусть знает, что я тут главная, а до какого-то кота мне дела нет. Мне нравилось сидеть на троне перед ним, мне нравилось видеть его своим слугой и защитником. Правда, в большинстве последующих случаев, он рушил этот образ и навязывал свой. Это было нашей тайной игрой. Ни разу не разговаривая об этом, каждый из нас знал, о чём думает другой, и сражался острыми мыслями на поле разума ради несуществующей коронации. Каждый хотел быть королём ситуации.
Меня терзали мысли о том, чем занят Итен, и, в итоге, я не выдержала и чуть ли не бегом рванула в комнату. Парень сидел на знакомом месте на полу, словно выжженном для него, и нежно обнимал мою гитару. Он ласково проводил рукой по её изгибам и столь же бережно прижимался к ней щекой. Его глаза были полузакрыты от наслаждения, а улыбка казалась не менее настоящей, чем моя ярость, вновь растёкшаяся по венам.
— Кто разрешал тебе трогать гитару?! — с этими словами я выхватила инструмент из объятий парня, а он лишь с сонным видом потянулся за ним. Очнувшись, Итен с ухмылкой на лице заявил:
— Когда-нибудь я сыграю на ней.
— Ещё чего! — огрызнулась я и спрятала гитару под кровать. Мне было обидно от этого его желания. Только у меня есть право прикасаться к ней! И я буду первой, кто сыграет! Если же он станет первым человеком, создавшим мелодию на ней, это будет превеликим разочарованием. Я просто не могу позволить этому случиться.
— Теперь мы точно не пойдём в парк! — добавила я потом.
Я снова оглянулась на Итена.
— И вообще, убирайся отсюда! Тебе заняться, что ли нечем?
Он оживлённо закивал, сияя по неизвестной мне причине.
— Иди домой! — опомнилась я, радуясь своей находке. — Твоя семья совсем не волнуется?
— Конечно, нет! — удивлённо рассмеялся он, выставляя меня полной дурой. — Я разве не говорил? У меня нет ни дома, ни семьи. Можешь звать меня дворняжкой, если хочешь. Я знаю, ты любишь такое.
— Что? — я смущённо начала оправдываться, а все узлы во мне вдруг перепутались. — Ничего ты не говорил!.. Даже наоборот — сказал, что у тебя есть сестра…
— Это была вынужденная ложь, — незаметно добавил он.
— И с чего ты взял, что я люблю “такое”? — не замечая его слов, продолжала я. К несчастью, слова кончились. Опустив голову, я схватила книжку со стола и тяжёлыми шагами скрылась за дверью. Постойте! Я вернулась в комнату, схватила парня за руку и посадила его рядом с собой на диване. Нельзя спускать с него глаз! Мало ли что натворит.
Уткнувшись в пожелтевшие страницы и вцепившись пальцами в тканевый переплёт, я напряжённо следила за Итеном. Словно очнувшись, он удивился и восхищённо осмотрел гостиную. Потом заметил меня — мне пришлось взаправду начать читать (правда я так и не запомнила ни строчки). Заинтересованно парень приблизился ко мне и тоже начал смотреть в книгу. Я резко закрыла её, чтобы он не знал, о чём она.
— Э? Неужели читаешь что-то для взрослых?
— Умолкни, — отрезала я. Даже ничего отрицать не буду. Пусть думает, что хочет.
Он скучал. А я сидела как на иглах. Не так уж это и плохо. Просто неинтересно. Если бы он просто отступил и ушёл отсюда, забив на меня, как любой нормальный человек, я бы и не пискнула, а лишь с довольным лицом зарылась в своих мыслях. Намного приятнее, чем сидеть без дела. Да и не верю я, что он “дворняжка”. У каждого человека есть семья. Да и если он сирота, дом-то у него должен быть. Совсем запуталась. Если бы он был столь же честным, каким преподносит себя, мне было бы намного легче, да и ему тоже. Мне трудно понять, где он лжёт, а где правду говорит, учитывая всю его странность и странность всего происходящего. Поэтому мне остаётся только плыть по направлению, куда указывает Итен.