Да и я была совсем не против того, что Дмитрий будет её другом. Нашим другом.
— Прости, что я кричал в машине, — начал Смирнов, взяв мою ладонь в свою. — Я очень волновался за отца. Обещаю, больше не повышать на тебя голос, если ты, конечно, сама меня не вынудишь, — улыбнулся он.
— Я не обижалась, — скороговоркой произнесла я, отвернувшись. — Правда. Просто я представила, что бы было, если бы я была на твоём месте. Да я бы в истерике билась, кричала, плакала, не смогла бы держать себя в руках. А ты даже того Шумахера второго спас. Ты герой, знаешь ли, с чего бы мне на тебя злиться. Слушай, а как же с машиной быть? А если она взорвётся? А если полиция?
— Отец таких десять купит. Подумаешь, машинка какая-то. Не будет никакой полиции. Отца знают в городе все, да и не только, этим делом и заниматься никто не станет. Ты же видела, что они не спрашивали фамилию, имя? Откуда у него порвано ухо или бровь? Папа сам им наплёл, и они поверили. Да даже если не поверили, то должны верить, иначе, как он говорит, закроет на хрен эти шарашкины конторы. Он не такой добряк, как ты думаешь. Он всегда держит в страхе своих подчинённых. Вот, собирался податься в политику. Деньги есть, что ещё для политики надо? — засмеялся Смирнов. — Какой я герой? Сама поняла, что сказала? Ерунда полная.
— Герой, не скромничай. Эх, кто бы мог подумать, что я и ты будем сидеть вместе и так мило беседовать, а? — улыбнулась я и мечтательно оглядела Смирнова. — Если бы мне сказали месяца два назад, что так оно и будет, да я бы никогда не поверила!
— Да я бы тоже, знаешь ли. Ещё бы так лицо скривил да сказал: «С этой-то? Анекдот, ёшкин кот!», — засмеялся Паша, сам не понимая того, как начал гладить мою ладонь. Я заметила это, и на душе стало так тепло: мы окончательно помирились.
Мама вышла через три минуты, лицо её было спокойным, но радостным. Паша встал со стула, подошёл к двери и глянул на меня.
— Эй, ты идёшь со мной, — сказал Смирнов.
Я в недоумении поднялась и зашла в палату вместе с Пашей. Дима, увидев меня, улыбнулся и довольно оглядел с ног до головы. Паша пристроился на кровати у отца, а я села на рядом стоящий стул.
— Пап, — произнёс Паша, положив ладонь на ладонь отца. — Я чуть со страха не помер, пап, — его голос дрожал, было ощущение, что он плакал. — Я волновался, — всхлипнул Смирнов.
— Ты что, плачешь? Эй, тише, Паша. Я жив, здоров. Тише.
Я молча наблюдала за ними.
— Я люблю тебя, пап, — сказал прослезившийся Смирнов, наклонившись к отцу ближе. — Я знаю, я никогда не говорил тебе это, но я всегда тебя любил, и буду любить.
— Неужели я должен был попасть в аварию, чтобы услышать от тебя это, — тихо засмеялся Дмитрий. — Шучу. И я люблю тебя, Паш, ты и сам знаешь это. Я рад, что у вас всё нормально, правда.
— Да, пап, — ответил Смирнов, утирая слёзы, — у нас всё хорошо.
— Вы выздоравливайте, — вступилась я. — А я помогу Паше привезти вам сюда вещи, что-нибудь поесть.
— Спасибо, а вот поесть это лишнее. Вы думаете, здесь не кормят? Да я им такое устрою, если они мне завтрак в постель не будут носить! — засмеялся Дима. — Шучу. Кормят-кормят здесь. Тем более доктор — мой приятель, всё будет в лучшем виде.
Мы попрощались с ним, а тут пришла смс от мамы: «Я жду на улице». Паша сбавил шаг у тех стульев, где мы сидели, и сказал:
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука — сердца…
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца! *
Он крепко обнял меня, а я его. Он улыбался, и я улыбалась. Мы улыбались.
Комментарий к Глава 6
* - Эдуард Асадов.
Всё. Это всё, господи. Я сейчас буду плакать. Их история так быстро началась, но она так быстро закончилась! :с Я счастлива, потому что Карина и Паша счастливы ♥ Я настолько рада, что писала и прослезилась вместе со Смирновым. Спасибо всем, кто читал, я ценю это ♥ Ждите скоро новый ориджинал :D
========== Конец ==========
Вечер начинался прекрасно. Я понимала, что эти часы будут последними, проведенными мною в школе. Все мои попытки получить красный аттестат провалились, а ведь правильно мне мама говорила: любовь в школьные годы, а особенно в выпускном классе — это зло.
Мы настолько увлеклись друг другом, что у меня было желание оставить учёбу и просто проводить часы со Смирновым. Он был намного серьезнее меня. Как раз то, что мы вместе, дало парню толчок, и он стал учиться успешнее.
— Карин, я прошу тебя быть осторожнее.
— Хорошо, мам. Я пойду, меня Паша уже заждался у подъезда.
— А что же он к нам не зашёл?
— Не знаю, ладно, мам, — торопилась я, — пока. Люблю тебя.
— Я подойду через полчаса!
Я выбежала скорее из подъезда и тут же прильнула своими губами к губам Смирнова, оставив на них короткий детский поцелуй. Паша удивленно посмотрел на меня и спросил:
— Почему ты поцеловала меня, как будто я твоя бабушка?
— Паш, — засмеялась я, — пойдём, иначе мы опоздаем.
— Нет, серьёзно, почему?
— Хва-а-тит, — протянула я и потащила парня скорее вперёд.
Время близилось к семи вечера, а это означало, что я и Паша немного опоздаем на вручение аттестатов.
Через пятнадцать минут я уже сидела в актовом зале и слушала речь директора.
— Слово предоставляется ученице, у которой сто баллов по русскому языку! Вавилова Карина, прошу тебя на сцену.
— Меня?
Я очень удивилась, поскольку она никогда не вызывала на сцену давать слово учеников, это было впервые.
— Ну, — начала я, встав у микрофона.
Я смотрела на лица одноклассников. Старалась запомнить их. Кто был плохой, кто хороший — уже казалось неважным, потому что жизнь в будущем еще всех нас потрепит из стороны в сторону, выживет все соки и выпьет всю кровь.
— Этот год был для всех нас очень сложным, особенно первая его половина, — я улыбнулась и посмотрела на Смирнова. — Кто-то открылся для меня по-новому, — снова смотрела на него, — а кто-то заставил разочароваться в нём, — речь шла о Василисе. — Кто-то пришёл совсем неожиданно, да, ты знаешь, Рит, это я о тебе. Мы все разные, не все мы ладим между собой, но я хочу, чтобы эти лица остались у нас в памяти на долгие-долгие годы. И что бы когда мы встретились вновь, никому не пришлось краснеть, врать и выкручиваться. Давайте поверим в себя, добьемся успехов и просто будем счастливы. Спасибо учителям, директору, который не всегда, кстати говоря, помогала мне в решении личных вопросов…
— Вавилова!
— Вы мне дали слово, поэтому слушайте. Так вот. О чём я. Ах да: я это всё к тому, что школу я всегда буду любить, какие бы воспоминания меня с ней не связывали. Спасибо.
— Ну, Карина, повезло тебе, что ты уже выпустилась! — засмеялась она и выхватила микрофон.
Мне похлопали, и я вернулась на своё место.
— Знаешь, какой мой любимый момент? — спросил Паша.
— Какой?
— Вы мне дали слово! Я знал, что мы с тобой чем-то похожи, — гордо улыбнулся Смирнов. — Пойдём с ними в кафе или устроим собственный «банкет»?
— Я предпочитаю тихий ужин в компании тебя и меня.
— Я попрошу отца, чтобы он отвёз нас на дачу. Жаль, всё-таки, что он не смог прийти, политик хренов.
— Он у тебя молодец. Звони ему скорее, я уже поскорее хочу остаться с тобой наедине и просто слушать тишину.
— А как же Ритка?
— А у Ритки там свои планы, так что по этому поводу ты не заморачивайся. А знаешь, какой момент наших отношений я запомнила и буду помнить еще долго-долго?
— В классе девятом ты специально попал мне мячом в лицо и даже не извинился, а только посмеялся над тем, как я чуть ли не плакала! Ты был таким мерзавцем! Да я тебя ненавидела!
— Увы, Карин, я до сих пор такой же мерзавец и зануда, какой и был. Но что поменялось, ты и сама знаешь.
— Знаю, Паш, знаю.