- Идёт, - он наконец-то улыбнулся, хлопнув меня по плечу, при этом почему-то внимательно смотря на мои губы, и быстро потрусил к дому.
Я облегчённо выдохнул, глядя ему в след, и в тот момент мне как никогда хотелось, чтобы всё было хорошо! Глава 11.
Часть первая.
В детстве я ненавидел сардельки, которые покупала мама: жирные, рыхлые, вонючие, они неизменно мне портили аппетит. Но со временем вкусы меняются, и сейчас я к ним отношусь вполне нейтрально. Нет, я их не полюбил, просто, наверное, смирился. Но вот в личной жизни мне такого не хотелось. Не хотелось плыть по течению и полагаться на чужой выбор. Здесь я должен был принять своё собственное решение, и больше всего я боялся потом пожалеть о том, что в моей жизни был такой период, о котором я, возможно, никому не захочу рассказывать, то время, которого я буду стыдиться. Поэтому я в последний раз перед принятием решения должен был всё тщательно обдумать, хоть я так этого не люблю, ведь плыть по течению намного проще, не правда ли?
Сдав сессию, я тупо устроился вожатым и по совместительству наладчиком аппаратуры в детский оздоровительный лагерь «Маяк». В народе просто Маньяк, как ласково прозвали его отдыхающие. Об этом знали только мои родители и Тёма, сообщать Александрову информацию о том, где я нахожусь, я строго-настрого запретил. В конце концов, мне действительно нужно было отдохнуть и понять, как жить дальше.
Но зря я думал, что новые знакомства, симпатичные девчонки-вожатые и свежий воздух отвлекут меня от дурных мыслей. Точнее нет, днём всё так и было, а ночью, как только я закрывал глаза, появлялось какое-то беспокойство и ноющее чувство в груди. Хотелось всё бросить и рвануть в город или накрайняк тупо напиться, но вместо этого я выходил на крыльцо и курил, курил… Честно говоря, я не думал, что будет так сложно и больно что ли.
Но время не ждёт, пока мы разберёмся со своими проблемами: я не успел толком придти в себя, как настал сентябрь, и нужно было снова идти на учёбу, окончательно разобраться в себе и своих желаниях и, наконец, встретиться с Александровым.
***
Я привычно стоял у окна, рядом с выходом, и смотрел, как на улице в окружении нескольких одногруппников курил Александров. Уже три дня как я задерживался после пар, чтобы понаблюдать за ним, но старался делать это незаметно, чтобы он меня не увидел. Не то чтобы мне это, конечно, доставляло большое удовольствие, но всё-таки в этом тоже была определённая прелесть. Вот и сегодня я практически с упоением наблюдал, как Александров ленивым движением стряхивает пепел с сигареты и смешно передёргивает плечами от холода, видимо, замёрз голубчик на двадцати градусной-то жаре.
Тут послышались знакомые голоса, и я обернулся: с лестницы спускались Тёма и Кристина.
- А вы чего тут до сих пор болтаетесь? – сварливо поинтересовался я.
Тёма аж вздрогнул от неожиданности, но от Криса не отодвинулся:
- В деканате были, - с заминкой ответил он.
Я внимательно оглядел их с головы до ног и мысленно улыбнулся, в деканате, ага, как же.
- Ну и как там Вера Петровна поживает?
- А? – растеряно переспросил Тёма.
Тут Крис рассмеялась:
- Не мучай ты его, он и так бедный сейчас перетрудился, решал вопрос жизни и смерти.
Я широко улыбнулся в ответ и задал наводящий вопрос:
- Ну, и как я понимаю, домой вы тоже вместе пойдёте.
Артём совсем подвис, но лицо у него было такое мечтательное, что я даже невольно ему позавидовал. Эх, мне бы так!
Крис же пропела:
- А нам просто в одну сторону идти, - и шутливо показала мне язык.
Тут и Тёма очнулся:
- Костян, чё пристал-то? Ну да, ну встречаемся, всё, доволен? – сказал он это одновременно и ворчливо, и с придыханием, мечтательно даже.
Мы с Крис не выдержали и снова рассмеялись:
- Я это, конечно, очень рада, что ты меня не стесняешься и решил огласить, ну это, наши чувства, но Костя уже понял до того, как ты это сказал.
Я подтверждающе кивнул.
Тёма же сердито фыркнул, ну прямо как бык-осеменитель во время течки, или я что-то путаю, и у быков нет течки? И схватил Кристину за руку, напоследок сказав:
- Да ну вас всех!!
Крис удивлённо пожала плечами, посмотрев на меня, а Тёма тут же вытащил её на улицу, к нему как по команде незамедлительно подошёл Александров, предварительно выкинув недокуренную сигарету в урну. Они перекинулись парой фраз, затем Тёма кивнул на окно, где стоял бедный я, и Александров посмотрел прямо на меня. А я…а я… даже не знаю, в его взгляде было и беспокойство, и теплота, и какая-то безнадёга, но затем он отвернулся, поправляя чёлку, падающую на глаза, и затем снова посмотрел на меня: теперь же в его взгляде читалось только раздражение, он дотронулся до ворота рубашки, ослабляя верхнюю пуговицу, и твёрдым шагом направился к двери. Я сделал пару шагов, заворачивая в узкий коридор, и прислонился к прохладной стене. Эхом послышались шаги Александрова, он почему-то прошёл мимо, остановившись в метре от меня. Я сглотнул и посмотрел в потолок, с которого неровными хлопьями свисала побелка. Тут Александров развернулся и с болезненным для меня равнодушием осмотрел меня с головы до ног, задержавшись взглядом почему-то на моём носе. Я нахмурился и тут же почесал нос.
А он тут же оказался рядом, упёрся руками по две стороны от моей головы и напряжённо посмотрел мне в глаза:
- Знаешь, мне сейчас хочется одновременно спросить: где тебя, чёрт возьми, носило, заехать тебе в рожу или просто проигнорить тебя и больше не общаться. Не подскажешь, что мне делать, а? – он несильно ударил кулаком в стену и тут же отстранился.
Я тяжело выдохнул: будто воздух из шарика сдули.
А он хмыкнул, разочаровано окинув меня взглядом:
- Трус ты, Скворецкий, даже руки об тебя марать не хочется. Сбежал как баба… - и через несколько секунд молчания добавил, - ну и что молчишь, или я не прав?
Я скрестил руки на груди:
- Прав, и что дальше?
А он удивлённо округлил глаза и хрипло рассмеялся, его смех больше на карканье походил.
- Я тут с тобой скоро неврастеником стану. Заебало, Скворецкий, за тобой как за бабой бегать, заебало, да чего уж там, с бабами и то проще было, чем с тобой.
Я устало потёр лоб:
- Серёг, может, в другом месте поговорим?
- Нет, давай уже сейчас, сразу расставим всё по местам. А то мало ли ты опять куда-нибудь сбежишь.
- От себя не убежишь, - я вскинул подбородок, - и я думаю, тебе это известно.
Он словно оцепенел и спустя несколько мгновений кивнул, напряжение между нами существенно спало.
- Ладно, пошли отсюда.
Я неуютно поёжился и под его внимательным взглядом и, словно заключённый перед охраной, пошёл вперёд, к выходу.
Осень в этом году была ранней, ещё с конца августа начали лить дожди и желтеть листья, но к сентябрю погода более-менее разошлась, и в свои права вступило бабье лето.
Я сошёл со ступенек и уныло пнул ворох разноцветных листьев, попавшихся мне на дороге. Не любил я сложные разговоры…
Александров кивнул мне на пустую беседку-курилку.
Часть шифера с беседки уже обвалилась, а часть заросла мхом и гниющими листьями, краска от брёвен давно облупилась. Я уныло поскрёб пальцем по обшарпанной скамейке и перевёл взгляд на Александрова, который не решился сесть, а так и стоял в проходе беседки.
- Итак, спрашиваю в последний раз, - начал он.
- Не помню, чтобы был первый, - пробубнил я, - но я готов попробовать…
Александров непонимающе нахмурился, я явно сбил его с мысли. Луч солнца осветил скамью и остановился у его ног, будто не решаясь дальше идти.
- Что попробовать?
- Ну что-нибудь, не знаю что, но главное с тобой, - говорить было тяжело, будто я публично расписывался в своей слабости к нему. Ведь, по сути, я готов был быть уже кем угодно: другом, любовником, да хоть братом вместе со сватом, лишь бы он только меня не игнорировал и не вычёркивал из своей жизни.