- Тихо, тихо, малыш, - шептал граф, покрывая поцелуями лицо Амотора, мне было невыносимо это видеть, это как кинжалом по сердцу, один поцелуй – один надрез. – Все уже закончилось, ты жив – это самое главное. Тише, малыш, тише.
- Забери меня отсюда, забери!!! – вопил Амотор. – Я не могу здесь находиться!
- Хорошо, хорошо, малыш. Успокойся, сейчас мы отсюда уйдем. Твоя мама ждет тебя во дворце…
- Нет! – истерично перебил его Амотор. – Никого не хочу видеть! Не хочу во дворец! Хочу куда-нибудь, где мы будем одни! Пожалуйста!
- Хорошо, - растерянно сказал граф, пытаясь удержать в объятьях вырывающееся тело. – Мы пойдем в мой дом в столице.
- Ладно, - покровительственно согласился Амотор. – Поцелуй меня!
Граф нежно обвел ладонью его лицо и также нежно поцеловал его. Я завыл, но меня никто не слышал и не видел, и у меня появилось странное ощущение, что я вообще НЕ СУЩЕСТВУЮ. Вот он граф, а вот он я у него на руках, обнимаю его за шею, а то, что смотрит на это со стороны – его нет!
- Ты любишь меня? – спросил я, который на руках у графа.
- Конечно, милый, - ответил он.
Амотор посмотрел из-за спины обнимавшего его графа и победно улыбнулся. «Он меня любит», - сказал он мне одними губами, а граф поднял его и на руках унес из комнаты, вслед за ними удалились и охотники со связанным «Тором».
И тут я скатился в глубокое отчаяние, я выл и выл от бессилия. Он ушел, он меня не заметил, он будет теперь целовать другого и он никогда не вспомнит обо мне настоящем, потому что не будет знать, что настоящий «я» остался умирать в этой комнате. Может быть, он когда-нибудь и заметит, что его любимый не похож сам на себя, но будет слишком поздно.
Я рыдал, подвывая, как зверь, мне казалось, что жизнь моя кончена. Я был во многих передрягах, меня били, избивали, травили, связывали, но ещё никогда моё положение не казалось таким безнадежным. Амотор смог меня обыграть, он был прав, что я буду умирать не только в физических мучениях, но и в душевных, он ударил по самому больному, по моим чувствам, по моей любви. И сейчас, представляя, как любимый обнимает, целует другого и, может быть, ещё кое-что, слезы лились ручьем, мое сердце разрывалось от боли, было плохо глубоко внутри, как будто кислота разъедала меня, и большая дыра в груди становилась всё больше и больше. Я корчился на полу, бился об него головой и мне было уже насрать, что он грязный, что во рту у меня такая же грязная тряпка, тело затекло, что всё плохо закончится. Моя душа рвалась к графу, перед глазами была картина, как он ласкает другого, как фальшивка изгибается в его объятьях… Это было НЕВЫНОСИМО!
Ну, во-о-от, ещё ко всему прочему, как всегда, когда я плакал, из носа полились сопли, стало трудно дышать. Они там, а я здесь, задыхаюсь! Когда я умру и дом, наконец-то, будут разрушать, служащие обнаружат труп, магодиагностика скажет, что разумный подавился соплями! Какая глупая смерть!
Эта мысль внезапно отрезвила меня так, что я резко замолчал и успокоился. Боги! Я дал графу подсказку и, надеюсь, он ею воспользуется. Любимый, ты же знаешь меня, знаешь, как я веду себя на публике и наедине с тобой! Я специально сказал Амотору, что ты исполняешь любые мои капризы, а он лишь видел, как я держу себя во дворце. Амотор знает, что я служу в управлении, но он не знает, что я служу в Тайном управлении. Надеюсь, что многие нестыковки позволят близким БЫСТРО заметить подмену, иначе… Только заметь, любимый! Только догадайся!
***
Граф крепко прижимал к себе свое дремавшее сокровище и задумчиво смотрел в окно летучки. С такой службой его мальчик истребит себе все нервы и уже истрепал нервы его, графа. Когда он понял, что граф д*Самош долго не возвращается с прогулки и не отвечает по переговорнику, то забеспокоился не на шутку. В какую ещё передрягу попал его любимый? Граф проверил связь по семейному артефакту и облегченно вздохнул, он знал, где находится Ад. Позвав с собой двоих самых сильных охотников, он кинулся по следу. След привел его в заброшенный район столицы, который, видимо скоро разрушат, к старому деревянному дому, там, в комнате наверху находится Ад. Заходя вовнутрь, один из охотников неудачно поставил ногу, и трухлявая доска под ним с треском подломилась. Послав незадачливому разумному взгляд, обещающий кары и усиленные тренировки, граф беззвучно поднялся по лестнице и выхватил парные мечи. Вздох и он стремительно врывается в помещение.
Ад сломанной куклой лежит на полу, метнуться к нему, обнять и поставить защиту, дело секунды. Сердце любимого бьётся, и счастье затапливает разум, но ещё не время расслабляться. Сила огненным всполохом бурлит в крови, а внимательный взгляд осматривает помещение, в углу комнаты сидит Тор, хочется разорвать ублюдка, но неимоверным усилием воли удается себя сдержать, с ним разберутся его охотники. Опасности больше нет.
Любимый очнулся и его затапливает истерика, он плачет, он цепляется пальчиками за камзол графа, он никого не хочет видеть, и требует не везти его во дворец. Всё, что угодно, лишь бы ему было хорошо! Малыш рассказал, как Тор обманом заманил его в старый дом и там связал и пытал его, сжигал руки, мстя за баронессу и разрушенный план, в котором он вдвоем с баронессой правят Империей. Ведь баронессе нужно только поклонение, а Тору нужна была власть. Ад смог освободиться и шарахнуть ментальной магией Тора, но это лишило его сил.
Ярость поднялась в крови, как только граф представил себе, что пришлось пережить Аду. Захотелось вернуть своих охотников и самому разобраться с уродом, посмевшим обидеть и причинить боль его мальчику.
И вот сейчас, пока охотники отвозят Тора в Имперское управление, граф прижимает к себе безвольное тельце, но его беспокоит что-то, что-то, что он упустил из виду, какая-то мысль вьется на краю сознания и граф не может её ухватить. Любимый заворочался во сне и мысль окончательно испарилась, но оставила от себя лёгкое беспокойство.
Граф на руках перенёс Ада в свою спальню и тихонько опустил на кровать, но он проснулся и вцепился в рукав графа.