- Колдовство! – произнёс седовласый воин.
- Не колдовство это, а наука, эксперименты! – протестовала женщина, сверкая синими глазами.
- В чём же ты экспериментировала? – спросил носитель рыцарской бляшки.
- Во всяком. Как лучше унять боль, зелье для лучшего сна. Очищающие бальзамы. – поймав взгляд Бертольда на себе, темноволосая обвиняемая добавила. – Как увеличить мужскую гордость и силу. – девушка подмигнула воину.
- Негоже влиять на то чем господь наделил с рождения! – воскликнул кто-то из толпы.
- Постойте! – поднял руку Дидфит. – Влиять на это может и не стоит, но господом такое не возбраняется! И коль не может какой муж сделать дитё, то в помощь может и придёт снадобье.
- Да как так может быть?! Какая помощь от ведьмовских снадобий?! – не понимал люд.
- А вот какая: солдаты, рыцари и герои великие, служащие короне чтобы рождались! – привёл аргумент Дидфит. – Иль хотите, чтобы королевство наше опустело?
- Нам не нужны такие услуги, на костёр! – крикнул мужик из толпы и женщину повели к костру.
Водрузив её на возвышение, стражи привязали её к столбу, а люд радостно принялся накидывать хворост. Бертольд понимал, что сейчас произойдёт, но идеи никак не приходили ему в голову. Женьен растерянно смотрел по сторонам и на девушку, держа за верёвку немного нервничающего осла. Народ радовался, насвистывал весёлые песенки, и всячески проклинал ведьм и благодарил господа.
Бертольд подошёл к столбу глядя на девушку. Их глаза встретились, и воин почувствовал то самое, что чувствует каждый мужчина, когда ему очень нравится женщина. Девушка немного наклонила голову, улыбнулась. Дидфит подошёл прямо к ней, взобравшись по хворосту, сопровождаемый удивлёнными взглядами людей. Как только он подошёл к ней вплотную, она горячо шепнула ему, глядя в глаза:
- Помоги мне. Я тебе обязательно отплачу, храбрый одинокий рыцарь.
Бертольдом овладело некое чувство, очень схожее с буйством жеребца, когда ему не дают подойти к кобыле. Мысли стали роиться тысячами мух, так и норовя разорвать улей на плечах. Глядя на всё это, Женьен сразу почувствовал, что скорее всего придётся или бежать, или стыдиться за своего сэра, а возможно, здесь и оборвётся его недолгая жизнь. Юноша часто дышал, сжимал сильнее верёвку держащую осла, и часто щупал рукоятку меча.
- Почему это вы уже привязали её?! – гневно спросил рыцарь, и все вокруг замерли, испугавшись его сильного голоса. – Достопочтенные, мы же не перешли к другим пунктам обвинения. Тюремщик!
- Ведьмовство! – отозвался старый воин, на слова рыцаря.
- Невежды! Несчастные собаки, брошенные в яму тьмы и заблуждений! – вскипел Дидфит, при этом злобно сверкая глазами. – Это тоже самое что и колдовство! Следующий пункт!
- Сговор с тёмными силами!
- О, господь мой милосердный… - приложил руку ко лбу Бертольд и протяжно взвыл. – У вас есть этот договор?
- Какой договор? – спросил тюремщик.
- Ну ты заявил, что с неё сговор с тёмными силами. – сказал рыцарь. - А при сговоре, должен составляться письменный договор, где он? Вы обыскали её дом?
- Мы ничего такого не нашли, окромя ведьмовских страходейств, таких как шкуры животных, а также их внутренности. – заявил один из стражей с лёгкими признаками проказы на лице. – А ещё, всякие знаки диавольские, и души наших односельчан, томящиеся в банках.
- Неужели? – поднял бровь рыцарь и повернулся к нему. – А знаешь ли ты что внутренности животных хранит у себя любой алхимик?
- Н-н-нет господин. – растерянно ответил заявитель.
- Она может и алхимик. И чтоб вы знали все, - рыцарь обвёл пальцем толпу, - алхимия не запрещена в нашем славном королевстве.
- А души в банках! – нашёлся больной проказой.
- А души в банках… - задумчиво повторил Дидфит, и посмотрел на него. – А знаешь ли ты, что все лжецы паршивеют? Вот и ты запаршивел. Ты только глянь на свою рожу! Смотрите, добрые люди! Лжец затесался в стражники!
- Выпороть! Вздёрнуть! Повесить! Вырвать ему язык! – предлагала толпа.
- Лжеца я приговариваю к двадцати ударам хлыста! – провозгласил Бертольд, указывая на стражника.
- Я не… - растерялся страж, уводимый для исполнения приговора под радостные вопли честного люда.
- Этот пункт также признаю несостоявшимся! – категорично заявил слегка седовласый воин. – Тюремщик!
Тем временем, только что бывший деревенским стражем оказался в мгновение ока оголённым по пояс, и молниеносно схваченным за руки двумя крепкими мужчинами. Другой стражник с длинным хлыстом в руках подошёл к обвинённому на расстояние удара, и со всего маха врезал ему своим оружием по спине, оставив на ней красную полосу. Отвесив на радость люду шестнадцать ударов, молодой стражник в очередной замахивается и наносит удар. Но на этот раз промахивается и хлыст бьёт по руке рядом стоящего мужика, держащего приговорённого. Раздалась чёрная брань вкупе с истошными воплями, и набрала ругань такой силы, что небеса стали закрываться.