- Приветствую, ваше благосвященство! – плюхнувшись на свободный стул возле архиепископа и заставив того вздрогнуть, бодро сказал рыцарь.
- Приветствую, раб, божий. – подержавшись за сердце, ответил духовник, протягивая руку с перстнями к лицу воина.
- Может без этого? – посмотрев на блестящие от жира пальцы и перстни спросил Дидфит, но встретив недовольный взгляд толстяка, повиновался. – У меня к вам дело.
- У меня сегодня дела с королевской семьёй. – отрезал духовник.
- Вы не понимаете, у меня важное дело. – скривившись, рыцарь обнял за шею толстяка рукой, державшей балык. Приблизив деликатес к себе, заодно прижав шею круглолицего и откусив свинины, воин продолжил излагать, не забывая пережёвывать в процессе. – Согласились бы вы поженить принцессу?
- Почему нет? – ответил духовник, безуспешно силясь убрать руку Дидфита, но воин был крепкий в руках. – Но её отдают дракону на рассвете.
- Да, я знаю. – кивнул рыцарь, и откусил ещё балыка под нелестную реплику духовника. – А без согласия родителей, поженили бы?
- Ну как так? Родители должны быть согласны, что за чушь, Бертольд?
- Всякое бывает. – пожал плечами воин. – Могут быть и не согласны, а могут и не быть оповещены.
- Это как? – округлил глаза духовник.
- Да никак. – откусил хлеба с другой руки Дидфит, затем положил его и принялся наливать вина себе и толстяку.
- А ничего что это кружка лорда Вимана? – указал архиепископ на стакан, куда налил себе вина воин.
- Ничего. Это что, не стакан теперь? – невозмутимо ответил рыцарь. – Налить можно? Можно. Значит и пить, тоже. А вы поженили бы принцессу с простолюдином?
- Ну если родители согласны, то да. В конце концов, сердцу не прикажешь. Церковь Добра Господнего не видит в этом ничего такого. – ответил круглолицый и отпил вина.
- Отлично. Рад что церковь не против таких союзов. – рыцарь тоже отпил и тут же откусил балыка, спрашивая. – А втайне? Чтобы не знал никто.
- Ну это вы совсем ересь спрашиваете, храбрый Бертольд. – архиепископ занервничал. – Нет конечно же! Никакой священник не пойдёт на такое! А теперь, уберите руку, и идите с богом. Пусть мир господень всегда будет с тобой. – духовник перекрестил рыцаря и тот повторил жест.
- Ладно, всего доброго. – воин залпом допил, взял новый кусок хлеба, взамен своему надкушенному и побрёл к гостям, в круг танцующих.
Гости не очень хотели браться за руку с хлебом или балыком, но этикет танца обязывал их принимать в круг любого желающего. Таким желающим и был Бертольд, душа его требовала заглушить провал попытки договориться с Ласандром. “Ну и пусть этот чванливый толстяк отказывается. А мог бы войти в историю как…может и посмертно. А его рот на вид как место у собаки под хвостом… с таким же запахом отвратным…” – мысли рыцаря спутывались, по мере вращения круга из людей посреди зала, и весёлым позвякиванием кольчуги.
Сам же танец был простым и незатейливым. Гости ходили по кругу, взявшись за руки, и в такт с музыкой, слегка подгибали ноги, поочерёдно немного выставляя вперёд одну из ног. Сама же музыка, - весьма быстрая мелодия кифары и псалтерия, вместе с ритмичными ударами тамбурина. Кифара играла более высокие ноты, заставляющие рыцаря, иногда корчится от мигрени, а псалтерий играл более грубые тона, способствуя появлению воспоминаний о походах и прочих достойных делах, заодно пробуждая аппетит с новой силой. Повинуясь зову желудка, рыцарь рывком разъединял нужную ему руку, с хлебом или балыком, кусал желаемое во весь рот, после чего подавал руку и силился пережёвывать иногда вываливающуюся еду изо рта.
Душевное состояние рыцаря никак не побуждало его действовать по плану. Тело желало еды и хмельного, ум хотел танцев и музыки, а душа… поскорее оторваться от бренного тела, в поисках покаяния за содеянное. Не выдержав жажды в очередной раз, Дидфит направился к столу дабы освежиться вином или элем. Мир в глазах уже кружился от танцев, и не выдержав его круговорота, рыцарь упал на пятую точку.
- Ик! – вырвалось из воина, после чего он на четвереньках стал ползти к столу.
- Стража! – крикнула королева, глядя на своего подданного. – Выведите его, пусть проветрится.
Подошли двое стражников, подхватили и грубо потащили Дидфита к выходу из дворца. Конечно, такого обращения Бертольд не заслуживал, но ничего не поделать, королевский престиж требует жертв. Слегка седовласый воин понимал, что он двигается, но не понимал, как он это делает без усилий ног. Повернув голову, рыцарь увидел стражника в полутьме свечей. “Святые угодники!”. – подумал он. “Двигаюсь без ходьбы, так ещё и в сопровождении иллюзии!”.
Удар всем телом о камень привёл Дидфита в подобие умственного порядка. Поморщившись и скривившись, он попытался встать. Перевалившись на бок, воин упёрся в локоть и повертел головой. Найдя взглядом двух стражей, рыцарь тут же высказался заплетающимся языком и с обидой: