Прошли мы как не странно не в бараки, а для начала в лазарет, где меня осмотрел врач. Он обработал раны, раствором трав, сильно напоминающий по запаху банальный йод и, перебинтовав полученные мною царапины, выгнал вместе с сопровождающим в коридор. Уже по дороге к баракам он сообщил мне, что сегодня больше боёв у меня не будет, и я могу привести себя в порядок, а так же спокойно поесть. Когда я вернулся в барак, то почувствовал на себе удивленные взгляды, точнее даже не на себе, а на своей новой экипировке. Сбруя на груди с десятком ножей выделялась достаточно сильно и привлекла ко мне ненужное внимание. По бараку полетели шепотки, но я, проигнорировав их, молча, проследовал к своей койке, и, разоружившись, демонстративно положил меч на коленях, и принялся неторопливо восстанавливать потупившуюся за время битв заточку клинка. Несколько подростков покрутились вокруг меня но, видя, что я не собираюсь заканчивать своё дело, разошлись по своим местам.
Поужинав, я понял, что мне чего-то не хватает, мысль промелькнула как молния, похоже, что кровь хоть и не является теперь обязательной в моём рационе, но остаётся хорошей приправой к главному блюду. Закончив с самоиронией, я прилёг на кровать, и впервые задумался над этим чувством с момента прибытия в этот мир. Я не хотел спать, но мог это делать при желании и даже видеть сны, которые, как и многие другие, практически не помнил. Я закрыл глаза и задумался, тем не менее, дав себе указание не спать. Подростки оказались менее терпеливыми, чем был, я и уже спустя полчаса как все заснули, услышал тихие шаги и перешептывания, а вот это плохо. Я - то думал, будет один, ну может два мстителя, а по голосам их собралось не менее пяти. Не меняя положение тела я незаметно под одеялом вытащил кинжал и перехватил его поудобнее. Когда они подобрались к кровати и встали, судя по моим ощущениям вокруг неё, я почувствовал, напрягая свои рецепторы на максимум по малейшим колебаниям воздуха, движение кинжала, который двигался к моему горлу. Выпустив кинжал из рук, я резко открыл глаза и быстрым движением перехватил летящую ко мне руку с кинжалом. Вывернув кисть нападающему, я вернул ему подарок уже проверенным на арене ударом, прямо в горло и тут же лягнул уже мертвое тело прямо на спящего Ха’арна. От неожиданности он проснулся и выругался от всей души, когда кровь, бьющая из горла нападавшего, начала заливать его ещё не до конца открывшиеся глаза. От шума ближайшие соседи начали просыпаться. Большинство делало вид, что спит, но были и те, кто вставал, стараясь разглядеть, что происходит в нашем углу. Понимая, что шанс почти упущен один из нападавших резко прыгнул на меня и постарался пырнуть меня в грудь, но у меня в руках уже был свой кинжал, так что я не убоявшись его, шагнул на встречу и пустой рукой выбив из его руки кинжал, прижался к нему, в то же время работая второй рукой как швейная машинка, а целью так называемого вышивания стал бок нападающего. Нанеся с десяток колотых ран различной тяжести, я откинул его в сторону и уставился на оставшихся нападающих. В это время в себя пришёл Ха’арн и вытащив меч, который, кстати, оказался у него под рукой, нанёс косой удар по ещё одному из нападавших. Не ожидая от него такой прыти, он закрылся на рефлексах руками, но меч, прорубив себе дорогу, закончил своё дело, и уже третий нападающий оказался на полу, в этот раз с раскроенной головой. Оставшись вдвоём, нападающие растерялись и, переглянувшись, направили на нас свои кинжалы, при этом отступая мелкими шажками. Когда они отошли уже шагов на десять, из темноты, со стороны дверей послышались одинокие аплодисменты. Обернувшись на них, я увидел дежурящего сегодня надсмотрщика, наклонившись к трупам, я вытер свой кинжал об одного из них, и только после этого заметил, что Ха’арн слегка подрагивает, похоже теперь, когда адреналиновый запал немного спал, он начал осознавать что натворил, и что ему за это может грозить. Окончив хлопать, надсмотрщик медленно пошёл в нашу сторону, а к двери уже подходили, судя по звенящим доспехам, стражники. Когда он проходил мимо напавших на нас, они опомнились и кинулись к нему, жалуясь, что мы сумасшедшие, и напали на них, без какого либо повода. Надсмотрщик покивал на их слова, а тем временем в барак ворвались стражи, их был целый десяток. Он глянул на нас, на трупы, а потом оглянулся на так называемых жертв нашего нападения, и произнёс всего одну фразу.