Я медленно опустил руку к ране и почувствовал, что из раны вытекает кровь. Посмотрев на свою окровавленную руку. Я поднял взгляд на него и, сжав кулак, пошёл прямо на него, даже не доставая кинжалы из ножен.
В панике, не понимая, как я ещё жив, он, выставив перед собой кинжал, но я сделал резкий рывок к нему, и отбив, его кинжал по кромке, тыльной стороной ладони, второй рукой просто сжал ему шею. Тут же послышался хруст, а его тело обмякло, отпустив его горло, я услышал аплодисменты, от нашего Наставника. Повернувшись к нему, я услышал глухой стук, это упало тело Ха’арна. Не глядя на него, я пошёл к наставнику, подойдя, я увидел приглашающий жест и присел, он с любопытством осмотрел меня и спросил.
- Ты ведь не человек, я прав?
- Думаю теперь отрицать это бессмысленно.
- Сколько тебе лет?
- Не так много как вы, наверное, считаете, всего лишь двадцать три, но этому телу всего семнадцать.
- Как?
- Испытание судьбы, другой мир. - Кратко ответил я, не вдаваясь в подробности.
- Интересно, а подробнее?
- Я не могу говорить об этом, прямой запрет. - Ответил я, отсекая ненужные для меня вопросы.
- Хм, и кто же наложил этот запрет, - уточнил он, а я просто молча, поднял взгляд вверх.
Увидав мой знак, он замолчал, но после непродолжительной паузы продолжил, - я надеялся, что учеником станешь ты.
- Почему?
- Ты единственный из всех претендентов имел моральный кодекс, да возможно он отличается от общепринятого, но он есть. Остальные как ты видишь, ради ученичества готовы были на всё, - и, видя мой скептический взгляд, продолжил, - например Раилира и Мерх, это родные брат и сестра, вот тебе пример, она собиралась зарезать его, когда протянула руку, это не реакция, она вытащила кинжал заранее. Или твой друг Ха’арн, ещё тогда, на собеседовании, я спросил его, если ценой ученичества, будет жизнь поручившегося за тебя друга, согласиться ли он, и он ответил да. Причём ответил спокойно, без капли сомнений, уже тогда другом считал его, только ты, а он тебя просто использовал.
- А остальные? – вырвалось у меня невольно.
- Валарон и Тарих, дезертировали из армии, похитив с парой дружков, часть армейской казны, так же потом из-за жадности они прирезали и своих двух дружков. Шизар был сиротой, которого подобрал один хороший человек, в возрасте десяти лет. Прожив с ним пару лет, он прирезал его во сне и ограбил, встав на путь убийцы.
- Но ведь вы, - тут я замешкался, - тоже были среди разбойников.
- Я Сьер, и соблюдаю кодекс чести, хоть он тоже отличается от морали обычных горожан, но он есть. На моей совести спасённых жизней больше чем отнятых, а за свои прожитые три сотни лет, поверь мне, я их отнял не мало. Теперь я задам тебе вопрос, - ты принимаешь статус моего ученика?
- А у меня ещё есть выбор?
- Конечно, есть, выбор есть всегда, как ты мне, когда то сказал, не так ли? - Процитировал он мои слова с усмешкой.
- Каковы будут мои обязанности в качестве ученика?
- Их немного, точнее всего одна, слушаться своего учителя, - проговорил он с улыбкой.
Вздохнув, я ответил, - я согласен. - На периферии сознания тренькнуло очередное оповещение, но я не обратил на него внимания, внимательно слушая, что, же он мне ответит на это.
- Молодец, ты принял правильное решение.
- И это всё? - Недоумённо спросил я.
- А что ты ещё хотел, всеобщего счастья или ансамбль с толпой аплодирующих тебе людей?
Видя, что я слегка покраснел, он продолжил, - успокойся, стать моими учениками старались сотни претендентов, - но ты первый ученик, который, по моему мнению, стал достоин этого, пойдём в дом.
В доме мы прошли через неприметную дверцу и спустились, судя по ощущениям в подвал.
Когда мы проходили по коридору, то по бокам зажигались свечи, атмосфера была ещё та. Пройдя метров двадцать, я увидел конец этого туннеля. В конце была небольшая комнатка, она была полностью освещена сотнями загоревшихся, когда мы зашли свечей. Посреди комнаты стоял алтарь, подойдя к нему Наставник, или скорее теперь Учитель, подозвал меня и приказал встать рядом. Поднеся руку к чаше, он чиркнул по ней кинжалом и вылил в чашу, скопившуюся на ней кровь. Рядом стояла горящая жаровня, и он, не моргнув, поднёс руку к ней и прижёг рану, даже не поморщившись. Когда он убрал руку то огонь до этого спокойно горящий в жаровне, вспыхнул с новой силой, и что совсем меня изумило, принял форму изумительного кинжала и маленького расписанного топора рядом. Продержавшись в воздухе, пять секунд, огонь погас, но у меня в мозгу запечатлелся этот рисунок. Я уже повернулся задать вопрос, но он поднял руку, призывая к молчанию, и заговорил.