Понимая, что сейчас это уже вопрос репутации, я ответил, - за такое поведение надо бы тебя заколоть лично, но марать об тебя руки не хочется, лучше назначу тебе полсотни плетей для начала, а там посмотрим.
Мой расчёт на провокацию удался, и вот Ральч вскинувшись, чуть ли не прокричал мне в лицо. - Ты просто боишься вызвать меня на дуэль и прикрываешься красивыми словами, слабо тебе показать перед всеми, на что ты способен? – кричал он достаточно громко, привлекая интенсивное внимание соседних десятков.
А вот моя реакция заставила его стать более осторожным и поумерить пыл, я с лёгкой улыбкой произнёс. – Ты хочешь вызвать меня на дуэль?
После моего ответного вопроса ближайшее окружение замолчало и все уставились на опростоволосившегося бойца, ожидая его ответа....
Глава 9. Цена репутации.
Глава 9. Цена репутации.
Осадив коней, Ральч поспешно ответил – нет, дуэли здесь запрещены, - и, понимая, что я его так легко не отпущу, кинул взгляд на сотника, заставляя его вмешаться, и он, видя, что не может более просто оставаться наблюдателем заговорил. – Дуэли здесь и правда запрещены, но никто не может запретить спарринга на учебном оружии.
Разом, повеселев Ральч, кивнул и ответил уже уверенно – Да я хочу проверить ваш уровень боевой подготовки. – Понимая, что это откровенная провокация, я всё же с улыбкой кивнул и принялся снимать свою броню, которая для учебного поединка не полагалась. Оставшись в легком поддоспешнике, я на мгновенье почувствовал себя голым, настолько привыкнув к приятной тяжести. Подойдя к стойке с деревянными клинками, я выбрал два одноручных меча. Мой противник взял меч и кулачный щит. Встав в стихийно образовавшийся круг, я посмотрел на него и улыбнулся. Римион лично стал судьёй и, осмотрев обоих, дал отмашку на начало матча. Я давно хотел проверить одну задумку, но в бою это делать не рисковал, и теперь выйдя против этого наглеца, я решил её использовать. Провернув мечи, проверяя их балансировку и привыкая к ним, я медленно пошёл по кругу не переставая крутить ими ни на секунду. Он попытался повторить мои движения, и это стало его ошибкой, дождавшись пока мы прошли шагов десять, я, не меняя ритма движения, не выдавая себя даже дыханием, резко сорвался с меня в карьер. Чем сильно удивил противника, налетев на него как ураган, я провернувшись юлой ударил обоими мечами ему по щиту добившись того что он его опустил. Следующий выпад я сделал с приседа, когда приземлился после юлы, и опять неожиданно, ведь он от ударов опустил щит, ждал удара сверху в голову. Два меча ударили его хлестко по колену, скорей всего выбив его. После этого, не дожидаясь пока бой, остановят, я воспользовался тем, что он скривился от боли и утратил бдительность, провел резкий колющий выпад ему в шею. Вбив кадык прямо в горло, тут уже было неважно, был меч настоящий стальной или болванка из дерева. Прозвучал опоздавший окрик Римиона, и пришедшие в себя дежурные из санитарного отделения бросились на помощь пострадавшему, который сучил ногами и руками по земле, в попытке, что-то сказать. Только я один уже знал, что это бесполезно поэтому, безразлично мазнув взглядом по будущему трупу, хотел уже отвернуться, но поймал пристальный взгляд Римиона и понял, что понял это не один я. Попросив одного из десятников присмотреть за моими подчинёнными, сотник приказал мне следовать за ним. Шли мы, молча до самого его дома, так же молча, зашли, и он показал мне сесть за стол. Достал кувшин вина и две чаши, разлил и показал выпить, стоя. Тут я уже не смолчал и выпалил то, о чем думал, - Не буду я пить, за эту сволочь, - и увидел, как Римион наливается краснотой от злобы, и еле сдерживаясь, что бы ни броситься на меня с кулаками сквозь зубы процедил. – Ты хоть его знал, что бы иметь право так говорить? – И уставился на меня злым взглядом. Понимая, что где то уже отдавил его мозоль, решил идти до конца. – Даже если и не знал дисциплина это всё. Без неё ничего не будет. – Добавил я после секундного молчания. Мы помолчали минуту каждый, летая в своих мыслях. Потом Римион продолжил осевшим голосом. – Он просто не успел её наладить, - после этих слов он осунулся и даже как будто постарел. Но мой слух зацепило другое, и я, чувствуя себя, так как будто ныряю в воду со скалы, спросил, - а вы о ком говорите? – Странно взглянув на меня, он ответил. – О моём племяннике, который был тем самым десятником, которого убила та гниль, и теперь она корчится в предсмертных муках. Сегодня ты невольно отомстил за моего племянника.