Спустя четыре дня спокойного марша, мы прибыли к последнему городу на нашем пути, это был небольшой приграничный городок, его так и называли, приграничный. Сейчас вокруг него было развернуто море шатров самых разных расцветок, а над ними развивались полотнища с различными животными и не только. Нам выделили место для стоянки, предстояла очередная ночевка у костра, шатры и тому подобная роскошь была только у благородных, да и то не у всех. Некоторые из безземельных рыцарей спокойно ночевали у костров, не задирая носа и разговаривая с так называемыми простолюдинами. Неделю отцы командиры решали, где дать бой королевской армии, знал я это от Римиона, который присутствовал на собрании командиров и потом вкратце пересказывал нам как десятникам.
Эти дни я не упустил и устроил своему десятку своеобразные учения, ночной бой в тусклом отблеске костров, они, наверное, запомнят надолго. Не подозреваю, сколько бы ещё продлились дебаты о тактике передвижения войск, но королевство всё решило за нас. Среди ночи, на взмыленном коне, весь в крови прискакал гонец, который и передал ставшую поворотной весть. Началось! Войскам приказали сворачивать лагерь, а командирский состав вызвали на совещание….
Утром, когда город проснулся, то его население было шокировано. От армии не осталось и следа, точнее следы то остались, и достаточно много, но самой армии и след простыл. Ночной марш выдался нелёгким даже для моего десятка, что уж говорить об остальных авантюристах. В предрассветных сумерках, мы, наконец, встали лагерем у начала горной гряды. Посты были выставлены в этот раз намного более суровые, и лагерь покидать без специального пропуска, было строго запрещено. Думая о вольнице среди благородных из дружин, которых и состояло наше войско, я удивился их солидарному отношению к данному указу. Как после оказалось, за ту ночь задержали двух шпионов, которые под шумок попытались покинуть только установленный лагерь.
Очередное собрание, хотя это скорее был уже брифинг, в то время пока солдаты пытались урвать ещё несколько часов сна. Нарезание задач, и в результате нашу сотню авантюристов приписали к охране лазарета. Некоторые из наших попытались возразить, но их быстро заткнули большинством. Да и мы как десятники поспособствовали спокойствию в подразделении. После обеда, мы свернули лагерь и выступили уже определённым на брифинге порядком. Через два часа, мы подошли к руинам, это была старая крепость, разрушенная уже более сотни лет назад. В ней и решили установить лазарет, обозники остановились чуть дальше, в стороне, организовав своеобразный лагерь, который впрочем, начали сразу же укреплять. На охрану того лагеря были брошены две оставшиеся сотни авантюристов и сотня тяжёлой пехоты. Нам же в усиление сотни, предали тридцать арбалетчиков. Уж не знаю, во что Римиону они обошлись, но возвращался он от начальства выжатый как лимон, но довольный. Лазаретом у нас заведовал крепкий ещё старичок, который быстро построил свой персонал, состоящий из пятидесяти работников и врачей. Кстати девушек в обслуживании лазарета, не было, как я подсознательно ожидал, одни мужчины, статью больше напоминающие воинов, чем медицинский персонал. Магов в войске я так и не увидел, хотя, по словам Римиона они там были, правда, мало, всего два десятка на войско, успокаивало только то, что у противника магов было хоть и больше, но не намного. Распределив дежурства и участки стены, Римион собрался уже отдохнуть, как у меня возникла идея и я, боясь забыть, озвучил её при всех десятниках на уже закрывающемся собрании. От моей идеи Римион скривился как от зубной боли, а десятники поддержали меня согласными возгласами, но как говорится, инициатива наказуема, думал я, смотря на клочок бумаги со своим запросом и медалью сотника врученной мне на время выполнения поручения Римионом. Сам он, пожелав мне под конец удачи в переговорах, ушёл спать, и хотя это пожелание удачи больше напоминало пожелание идти туда, куда обычно люди ходить не очень то и любят….