Как ни странно, пробить чешую мне так просто не получилось, зато удалось полоснуть мечом по рогам карпа и его глазам. Дальше было проще — схватить рыбу и пустить в неё свою силу, после чего потащить на сушу. Я себе реально чувствую какой-то ядовитой тварью — пустить яд и потащить непонятно куда/убить, м-да… Рыба, конечно, брыкалась, во многих местах умудрилась меня своими лучами добра обжечь и острым хвостом натурально порезать, но…
Как же я обожаю возможность выйти из тела. Можно, конечно, пафосно игнорировать боль, но я таки лучше предпочту её не чувствовать.
Почему-то была уверенность, что, приди мы на пару деньков позже, и рыбка стала ещё больше. Не повезло карпу, как есть не повезло.
После того как я, не без помощи сестрицы и нашего нового «слуги», окончательно вытащили на сушу брыкающуюся будущую еду, начался фирменный триллер: забить бедолагу оказалось намного сложнее, чем это казалось на первый взгляд. Таким садистом я себя ещё не чувствовал — слишком много дыр пришлось сделать в рыбке, слишком долго она держалась.
Опустим это.
— Рыбку жалко… — пробормотал я устало, пнув, наконец-то, отправившуюся в следующее путешествие рыбину.
Скорее всего на небесах она меня шлёт нахрен.
— Между рыбой, мечтающей стать драконом, и человеческими жизнями — я выберу человеческие жизни, оппа, — решительно ответила сестрица, без какой-либо жалости смотря на карпа. Его рога я тоже достал — наверное, повешу себе в комнате. — Нам нужна сила не только для того, чтобы удовлетворить свои эгоистичные желания, но и для спасения невинных.
— В «Веке слёз»… — уже было заговорил паренёк, но, наткнувшись на наши взгляды, отмахнулся. — Так назывался роман.
— Ну кто бы сомневался, — поморщился я.
— Так вот… — прокашлялся новенький. — В «Веке слёз» карпа съел неизвестный демонический мастер, но его тело разорвало.
Лицо сестрицы вытянулось.
— Что-что? — переспросил я, непроизвольно отойдя от рыбины.
— Жадность, — пожал плечами паренёк. — Он решил съесть сразу всего карпа, за что и поплатился, хён.
— Погоди, — прищурился я, кое-что поняв. — Ты что, хотел скормить эту рыбу тому главарю разбойников?
Всезнайка чуть смущённо улыбнулся.
— …я знала, что Всезнающий Спаситель не так чист, но это уже слишком… — совсем разочаровалась в жизни сестрица.
Подошёл к ней и жалостливо погладил по голове. Как ни странно, недомелочь была не против.
Готовили карпа мы аккуратно (необходимые принадлежности с собой взять таки додумались, да), на медленном огне. Почему-то постоянно были мысли, что он сейчас рванёт, но рыбина, к счастью, смилостивилась. Карп был слишком большим, поэтому мы разделили его на порции. Были мысли разрезать пополам и сохранить отдельные части, чтобы, так сказать, получился запас и милость мастеру (ну а кому ещё давать такое, если только не кормилице, которая вообще непонятно где?), но быстро удалось понять, что не получится.
— Энергия рассеивается, — поморщился я, в состоянии внетелесности чувствуя, как быстро уходит сила из карпа.
То есть, её ещё было очень много, нам точно с запасом хватит, но уже к утру практически вся Ци «выветрится».
— Если бы я знала, что он будет таким большим, то позвала бы мастера… — совсем погрустнела недомелочь.
Тоже привязалась сильно к старику. Ну, было бы чему удивляться — мировой старик.
По мере готовки, кстати, сестрица с нашим новым «слугой» умудрились поспорить. По многим «историческим» и чисто философским моментам, м-да…
Вот, например…
— Главой секты Призрачных Убийц был мужчина, а не женщина.
— В романе пол автор не уточнил, но давал намёки на то, что она — женщина, — не согласился паренёк.
…кто-то переодевается? Ну да, ну да…
Или вот:
— Искусство секты Цветущей Сливы завязано на концепцию цветения сливы. Я точно помню, что читала трактаты об этом.
— Искусство Цветущей Сливы завязано на концепцию самой жизни, а не цветению какой-то сливы, — возразил всезнайка. — Об этом говорил в диалогах один из мастеров секты в пятом томе где-то на странице…
…так, он что, зубрил этот роман, что ли?!
Наверное, я непроизвольно стал свидетелем самого странного спора в мире: сомневаюсь, что в этом мире когда-то спорило два человека, знакомых с «сюжетом» мира, где они живут.