— Господи, — бурчит Джойсайя себе под нос, наклоняясь, чтобы подать мне руку. — Что, блять, с ним не так?
Мои зубы сжимаются от жалости, которую вижу в его глазах, той жалости, которую я наблюдаю в глазах каждого в последнее время. Спустя неделю после того как я призналась Гарету в своих чувствах, он делает все возможное, чтобы оттолкнуть меня.
— Пусть сама встанет, — рявкает он Джойсайю, размахивая длинным посохом в руке так, что он свистит в воздухе. Мы боролись на кулаках почти час, гораздо дольше, чем любой другой из курсантов нашей эскадры.
Бетани шагает вперед.
— Я готова к бою, сэр.
— Еще нет, — возражает он коротко, глядя, как я отпускаю руку Джойсайи и встаю.
Сделав глубокий вдох, мгновенно сгибаюсь, резкая боль пронзает меня, не давая встать с колен.
Взгляд Гарета ожесточается.
— Мы все ждем пока кадет Анналиса решит, стоит ли ей присоединяться сегодня к нашему обучению.
Насмешка в его голосе становится последней каплей.
Я ударяю плечом в его корпус, прежде чем осознаю, что делаю. Мое левое крыло взмывает и подныривает под него, выбивая рыхлую почву из-под ног. Мы мчимся к краю обрыва и падаем, кружась в порывистом шквале крыльев, пока широкий каньон устремляется вверх по обе стороны от нас, поглощая, словно в открытый рот. Его тело прижимается к моему, большое, тяжелое и мощное, но я отталкиваю его, ненавидя свою нежеланную физическую реакцию.
Влечение по-прежнему существует, неутоленный голод, который гложет.
Мои крылья широко раскрываются, чтобы замедлить спуск, но сила ветра слишком велика, и я падаю под неправильным углом. Мои крылья оттягивает слишком далеко назад, посылая агонию вдоль позвоночника. Я сжимаюсь и переворачиваюсь, мои зубы скрипят от боли.
— Анналиса! — восклицает он, ныряя ко мне в черном порыве.
Я опрокидываюсь на спину, мои крылья обернуты вдоль бицепсов и направлены вверх, волосы растрепались из хвоста, в который обычно собраны. Воздух ревет в ушах с ураганной силой, призывая замедлиться.
— Держитесь от меня подальше! — кричу я на Гарета, брыкаясь ногами, когда он достигает для меня.
— Черт! Позволь мне помочь тебе.
Перевернувшись, я меняю направление, заправляю свои крылья и несусь к небольшому выступу в пещере. Там едва достаточно места для удачного приземления, но в любом случае у меня нет выхода. Все, лишь бы уйти от ангела, который медленно, но верно сводит меня с ума.
Приближаясь к усыпанному камнями выступу, я заставляю свое тело расслабиться, готовясь к тому, что буду вынуждена удариться о землю согнутыми коленями, а затем быстро перекатиться. Я практически на месте, мое дыхание сбивается в ожидании…
Гарет врезается в меня сзади, впечатывая свою грудь мне в спину, и прежде чем его ботинки касаются земли, мы падаем в отверстие каньона.
Мы переворачиваемся раз за разом. Окутанная в его крылья, я словно в коконе, избегаю ударов, и мы со всей силы врезаемся в стену. Воздух выбивается из моих легких. Я лежу ошеломленная, раненая и заслоненная мягкими черными перьями.
Он стонет и притягивает меня ближе. На мгновение, я позволяю ему удерживать себя, слишком потрясенная, чтобы противостоять комфорту его объятий.
Затем он открывает рот.
— Глупая девчонка, — бормочет он, шевеля губами, прижатыми мне в горло.
Я напряглась:
— Отпустите меня.
Он игнорирует, его крылья напрягаются, а руки скользят по моему животу.
— Ты ранена?
Мурашки пробегают по коже, несмотря на тепло его тела.
— Я в порядке.
— Бред собачий. Я слышал какой-то треск, когда ты пыталась лететь.
От его слов, начинаю ощущать жжение в правом крыле.
— Отстань от меня.
— Не будь так чертовски упряма. Скажи, где тебе больно.
— А где мне НЕ больно? Ты надирал мне задницу всю неделю!
Его хватка ослабевает.
— Анналиса…
Я начинаю вырываться, но когда мое раненое крыло ударяется об него, я кричу и отступаю.
— Ради всего святого, — рычит он.
Он поднимает нас обоих на ноги, придерживая меня за талию, и прислоняет к стене. Моя грудь прижата к прохладному камню, его бедра изгибаются в попытке не касаться выступающей части моего тела, а руки проносятся по верхнему сгибу крыльев в поисках травмы.
Его прикосновения, такие сильные и теплые, божественны. Мягкие касания ладоней… нежные ищущие пальцы… легкое давление…
К моему ужасу из меня вырывается тихий стон удовольствия.
Гарет замирает.
В смущении я закрываю глаза. Как он может оказывать на меня такое сильное влияние, даже не прилагая особых усилий?